Наемница из клана Прайд (СИ)

— Нет… — Я мотнула головой, стараясь игнорировать жуткие поглаживания хищной лапищи. — Я хочу спросить, что вам еще известно? Что еще вы знаете?..

 Тимуэль обнял меня со спины, крепко прижав к своему гранитному телу — скала и то мягче. Я задержала дыхание, когда он коснулся губами моего уха и прошептал так тихо, что я с трудом разобрала слова:

— Я знаю все, линиар. Все, что необходимо знать. О планах моего милейшего брата Винкеля, о рунах древнего кай-таши, о том, что вы чуть не убили мою семью и моих детей во время празднования Сопряжения. Дети, линиар! — Тимуэль прикусил мое ухо. Я вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от боли. — Вы совсем, что ли озверели? Дети не отвечают за поступки родителей, но вы решили пойти по легкому пути и уничтожить всех архидемонов. И взрослых, и молодых, и новорожденных. Вы даже хуже зверей. Я бы ни за что не позволил вам воплотить задуманное в реальность.

Меня передернуло. Прямо-таки перекосило от его лицемерных слов. И внезапно такая ярость пробрала, что я не сдержала себя.

— А не вы ли уплетали за обе щеки несчастных человеческих младенцев на праздновании?!! — Я дернулась, пытаясь вырваться из мерзких когтистых лап, но, увы, лапы крепко стиснули мня в объятиях чудовища. — Свои дети — это сокровище, да?! А чужие — просто грязь под ногами? Благодаря вам демоны ежедневно убивают людей, насилуют слабых, заживо расчленяют чьих-то детей и родителей, а после съедают их на ужин, запивая вином. Скольких детей лично вы успели сожрать? Сотни, тысячи или больше? Не стройте из себя моралиста, господин Иара! Вам этот образ не идет.

Острая боль внезапно резанула плечо. Сотни клыков вонзились в плоть. Тимуэль укусил меня! По-настоящему укусил! Вгрызся в мое плечо. Этот укус несравним с вампирским, этот укус способен раздробить кости и в мгновение перегрызть глотку. Ткань платья быстро пропиталась кровью. Я плотно сжала зубы, стараясь не проронить ни звука. Кричать все равно не вариант, крики возбуждают хищников. Так что пусть чудовище жрет… пусть доказывает мою правоту.

Но не успела я проститься с жизнью, как мощные челюсти разжались. Тимуэль отогнул воротник платья, оголил окровавленное плечо и… лизнул его. Шершавый язык прошелся по ранам, и кровь перестала течь, а затем я почувствовала, что раны от демонических клыков начинают срастаться. Значит, архидемоны все же могут исцелять определенные раны даже у краймеров.

Тимуэль вздохнул и отстранился.

— Не делай из меня врага, линиар, — посоветовал он. — Тебя никто не спасет. Никто не защитит. Оппозиция, Винкель, бессмертный Инари Йорт — их здесь нет.

Я хрипло усмехнулась.

— Спасибо конечно, — иронично поблагодарила монстра, — но я уже и без вашей помощи успела заметить всю плачевность ситуации, в которой оказалась.

Страх частично отступил. Убивать меня прямо сейчас архидемон не планирует, о чем он дал понять, зализав раны.

— А ты видишь выход из этой «плачевной ситуации»? — неожиданно спросил Тимуэль, как мне показалось с интересом.

— А разве есть выход? — засомневалась я.

— Нет, — резкий и однозначный ответ.

Ну и зачем тогда спрашивал? Играет со мной? Топчется по нервам? Хрен его поймешь. Эти тысячелетние слишком сложные.

— Что вы сделали с Винкелем? — Мне почему-то стало его ужасно жалко, ведь Винкель так старался, так надеялся освободить империю от гнета своих братьев, но старшие архидемоны оказались хитрее. Один из старших архидемонов так точно. — Он еще жив? Он во дворце?

— Ты должна беспокоиться только о себе, линиар, а не о Винкеле. — Когтистая ладонь погладила меня по волосам, спутанным и слипшимся от крови. — Ты еще такая молодая… такая строптивая… Я чувствую, что под этой демонической оболочкой сидит юная дева, которая очень хочет жить. Сколько тебе столетий?

 Столетий?! А Тимуэль очевидно знает далеко не все.

— Двадцать восемь, — честно ответила я, решив, что врать архидемону лучше не стоит, и, подумав, на всякий случай уточнила: — лет, а не столетий. Мне двадцать восемь лет. — Подумала еще и с шуткой добавила: — А вы случайно не хотите сжалиться надо мной такой молодой и строптивой?

В ответ недвусмысленная тишина. Ясно.

Тимуэль снова обошел меня, теперь по левой стороне. Остановился, ощутимо разглядывая внешность Хелен, и я уже поняла, о чем он попросит, прежде чем услышала:

— Покажи мне себя, линиар… Истинную себя.

Снимать личину категорически не хотелось. Когда кто-то уродует личину, творит непотребства с чужим телом — это одно, ты словно наблюдаешь за всем со стороны. И совсем другое — когда уродуют тебя. Но злить архидемона мне не хотелось еще больше. Какой у него разгон от уравновешенного мужчины до беспощадного чудовища? Сейчас Тимуэль кажется рассудительным, даже добродушным и, как сытый питон, спокойным… но лишь кажется. Представить невозможно, что творится в голове у тысячелетнего демона, пришедшего из другого мира. Какие ужасы и мрачные желания рождаются в его больной черепушке, когда он смотрит на меня?