Наемные убийцы

- Если запах коньяка не плод прокурорского воображения, то он исходил от его отца, - отозвался Рокотун. - Кроме того, ответчица невиновна. И вообще я последний раз применяю термин "ответчица". Эта юная девушка...

Он вернулся к своему столу и начал рыться в бумагах.

- Ее зовут Ребекка Линд, - услужливо подсказал Бульдозер.

- Спасибо, мальчик, - сказал Рокотун. - Ребекка Люнд...

- Линд, - поправил Бульдозер.

- Ребекка так же невиновна, - продолжал Рокотун, - как морковки полевые.

Необычное сравнение явно заставило всех призадуматься. Наконец судья произнес:

- Если не ошибаюсь, этот вопрос предстоит решить суду.

- К сожалению, - ответил Рокотун.

- Как понимать это замечание господина адвоката? - довольно резко осведомился судья.

- К сожалению, я не могу здесь дать исчерпывающее объяснение, - сказал Рокотун. - Не то разбирательство рискует затянуться на несколько лет.

Присутствующие были заметно потрясены такой перспективой.

- Вообще-то предложение судьи, чтобы я написал свои мемуары, представляет интерес, - добавил Рокотун.

- Разве я предлагал что-либо подобное? - удивился совершенно замороченный судья.

- За долгие годы, проведенные в залах, где якобы вершится правосудие, мною накоплен немалый опыт, - говорил Рокотун. - Кроме того, в молодости я некоторое время жил в Южной Америке, где работал на молокозаводе. Моя мать - старушка еще жива - считает, что за всю жизнь я только там, в Буэнос-Айресе, занимался честным трудом. Кстати, я слышал на днях, что и отец прокурора, несмотря на преклонный возраст и растущее пристрастие к спиртному, ежедневно совершает короткие прогулки вдоль речки в Эребру, куда все семейство, очевидно, переехало где-то в сороковых годах. От Буэнос-Айреса при нынешних средствах передвижения рукой подать до новых государств Африки. Мое внимание недавно привлекла интереснейшая книга о Заире...

- Мемуары адвоката Роксена, хотя они еще не написаны, несомненно, представляют интерес, - с ухмылкой перебил его Бульдозер. - Но вряд ли мы собрались здесь за тем, чтобы слушать их.

- Прокурор прав, - сказал судья. - Прошу господина Ульссона продолжать.

Бульдозер посмотрел на слушательницу, но она ответила таким прямым и смелым взглядом, что он, скользнув глазами по Рокотуну, судье, помощнику судьи и присяжным, снова уставился на обвиняемую. Ребекка Линд смотрела куда-то в пространство, словно для нее не существовали ни нудные бюрократы, ни зло, ни добро.

Бульдозер сложил руки на спине и заходил взад-вперед.

- Так-то, Ребекка, - приветливо произнес он. - То, что случилось с тобой, к сожалению, случается со многими молодыми людьми в наше время. Вместе мы постараемся тебе помочь. Кстати, ты не против того, чтобы я обращался к тебе на "ты"?

Девушка как будто не слышала вопроса, если это вообще можно было считать вопросом.

- С чисто юридической точки зрения перед нами простой и совершенно очевидный случай, так что особенно дискутировать тут нечего. Уже когда решался вопрос о мере пресечения, выяснилось...

Рокотун явно был погружен в размышления о Заире или еще о чем-то в этом роде, но тут он вдруг выхватил из внутреннего кармана пиджака большую сигару, прицелился ею в грудь Бульдозера и воскликнул:

- Протестую. Ни я, ни какой-либо иной адвокат не присутствовали, когда выносилось постановление о взятии под стражу. Этой девушке, Камилле Люнд, говорили тогда, что она имеет право на защиту?

- Ребекке Линд, - поправил его помощник судьи.

- Да, да, - нетерпеливо произнес Рокотун. - Следовательно, заключение под стражу было незаконным.

- Ничего подобного, - возразил Бульдозер. - Ребекку спросили, и она ответила, что это не играет роли. Правильно ответила. Потому что, как я сейчас покажу, дело яснее ясного.

- Итак, уже заключение под стражу было незаконным, - решительно заключил Рокотун. - Требую занести мой протест в протокол.

- Хорошо, будет сделано, - сказал помощник.

Он играл в основном секретарскую роль, так как некоторые судебные залы в старых зданиях не были оснащены магнитофоном.

Бульдозер исполнил перед присяжными маленький пируэт, не преминув поглядеть каждому из них в глаза.

- Может быть, теперь мне будет позволено продолжить изложение дела, сказал он, улыбаясь.

Рокотун рассеянно созерцал свою сигару.

- Итак, Ребекка, - продолжал Бульдозер с подкупающей улыбкой, которую охотно пускал в ход, - давай-ка теперь попытаемся правдиво и четко разобраться, что произошло с тобой двадцать второго мая и почему. Ты ограбила банк, несомненно, по недомыслию и в приливе отчаяния, и ты применила насилие против полицейского.

- Я возражаю против оборотов, употребляемых прокурором, - вмешался Рокотун. - Кстати, об оборотах. У меня был учитель немецкого языка, так он...

Его мысли явно витали где-то далеко.

- Если защитник молча предастся своим воспоминаниям, - сказал Бульдозер, - мы по крайней мере сбережем немного времени.

Несколько присяжных рассмеялись, но Рокотун важно произнес: