Наемные убийцы

- Этот медведь недостоин представлять наше ведомство, - настаивал Мальм.

- Он в самом деле говорит по-испански? - недоверчиво произнес начальник ЦПУ. - Где же это он научился?

- Когда служил на флоте, побывал в странах, где говорят по-испански, ответил Мартин Бек. - И в этом городе, наверно, бывал. Там ведь большой порт. Кстати, он еще свободно изъясняется по-английски, по-французски и по-немецки. Знает немножко русский. Можешь проверить по его личному делу.

- Все равно он медведь, - твердил Стиг Мальм.

Начальник ЦПУ задумался.

- Я проверю его личное дело, - сказал он. - Я и сам о нем подумывал. Конечно, он иногда бывает грубоват и очень уж недисциплинирован. В то же время он, несомненно, один из наших лучших следователей, хоть и не любит подчиняться приказам и следовать уставу.

Он повернулся к шефу секретной полиции.

- Что ты скажешь, Эрик? Годится он, по-твоему?

- Ну, особой симпатии я к нему не испытываю, но так-то возразить нечего. Тут нужен человек опытный и наблюдательный. У Гюнвальда Ларссона есть опыт, а самостоятельность и напористость в этом случае только кстати. Знание языка и страны тоже говорит в его пользу.

Мальм насупился.

- По-моему, его никак нельзя посылать. Да он своей неотесанностью всю шведскую полицию опозорит. Ведет себя по-хамски, а выражается скорее как грузчик, чем как бывший офицер флота.

- Может быть, на испанском языке он выражается учтивее, - заметил Мартин Бек. - Бывает грубоват, это верно, но знает меру.

Мартин Бек слегка покривил душой. Он сам слышал, как Гюнвальд Ларссон в присутствии Мальма довольно крепко прошелся по его адресу, но тот, к счастью, не уразумел, что речь идет о нем.

Начальник ЦПУ явно пропустил мимо ушей возражения Мальма.

- А что, и впрямь не такое уж плохое предложение, - задумчиво произнес он. - Думаю, в данном случае можно не опасаться, что он станет вести себя подчеркнуто грубо. При желании он умеет быть вежливым. И биография у него получше, чем у многих других. Он из культурной, обеспеченной семьи, следовательно, получил самое лучшее образование и воспитан соответственно, умеет вести себя в любой ситуации. Такие вещи входят в плоть и кровь на всю жизнь, хотя он всячески старается скрыть свою интеллигентность.

- Что верно, то верно, - пробормотал Мальм.

Мартин Бек догадывался, что Стиг Мальм не прочь поехать сам и обиделся, когда о нем даже не вспомнили. Еще он подумал, что неплохо будет малость отдохнуть от Гюнвальда Ларссона: коллеги недолюбливали его за редкостное умение осложнять людям жизнь и портить им настроение.

Казалось, собственные доводы не до конца убедили начальника ЦПУ, и Мартин Бек поспешил добавить:

- По-моему, надо послать Гюнвальда. У него есть все данные, нужные в этом случае.

- Я заметил, что он следит за своей внешностью, - сказал начальник ЦПУ. - Сразу видно, что у человека есть вкус, он умеет одеваться. Это производит хорошее впечатление.

- Вот именно, - подхватил Мартин Бек. - Это важная деталь.

О самом Мартине Беке - и он это знал - никто не сказал бы, что он одевается со вкусом. Брюки неотглаженные, мешковатые, ворот водолазки после многочисленных стирок растянулся, на поношенной куртке не хватает пуговицы.

- В отделе насильственных преступлений людей достаточно, обойдутся без Ларссона неделю-другую, - сказал начальник ЦПУ. - Или есть еще предложения?

Все отрицательно покачали головой.

Даже Мальм явно сообразил, что для него же лучше, если Гюнвальд Ларссон хотя бы на время уберется подальше, а Эрик Мёллер снова зевнул и был явно рад, что совещание близится к концу.

Начальник ЦПУ встал и захлопнул папку.

- Прекрасно, - заключил он. - Значит, договорились. Я сам извещу Ларссона о нашем решении.

* * *

Гюнвальд Ларссон принял известие без восторга. Не был он и особенно польщен характером задания.

Человек весьма самоуверенный, он тем не менее не закрывал глаза на правду и не сомневался, что кое-кто из сослуживцев облегченно вздохнет, проводив его, и пожалеет только о том, что он уехал не навсегда.

Гюнвальд Ларссон отдавал себе отчет в том, что друзей среди коллег у него не так уж много, а точнее, всего один. Знал он также, что его считают своенравным упрямцем и вопрос об его увольнении обсуждался не раз.

Все это его ничуть не трогало.

Любой другой сотрудник полицейского ведомства в его звании и с его заработком был бы по меньшей мере обеспокоен постоянной угрозой временного отстранения от работы, а то и увольнения. Гюнвальда Ларссона мысль об этом ничуть не тревожила.

Неженатый, бездетный, он был свободен от заботы о семье. Родню презирал за буржуазное чванство и давно с ней порвал.

Собственное будущее его не волновало.

За годы службы в полиции Гюнвальд Ларссон не раз подумывал о том, чтобы вернуться на флот. Но когда тебе под пятьдесят, понимаешь, что уже вряд ли доведется выходить в море.

По мере того как приближался день отъезда, Гюнвальд Ларссон обнаружил, что даже рад этому заданию, которое, хотя и считалось ответственным, не сулило особенных трудностей.