Наездник

— Надо. — Шатов устало привалился к стенке. Наговоримся еще. Успеем. У нас целых три дня вместе, а потом, мне еще не раз приезжать придется. Недельки через две точно дня на четыре приеду. Выкроишь несколько часиков, если сумеешь. Город покажешь. По музеям проведешь. Чайком напоешь, накормишь…Давай спать. Утром будем дома.

Хорошо иметь крышу над головой. Место, где спится хорошо и бодрствуется отлично, куда хочется возвращаться и откуда печально уезжать. Уголок, где тебе комфортно и уютно.

Квартира, куда Шатов привел Ингу, показалась ей похожей на заброшенный дом. В комнате, где Паша предложил девушке переодеться с дороги, стоял диван, обитый бархатистой материей, большой письменный стол и зачем-то красивая шелковая ширма с вышитыми на ней экзотическими драконами. На пол был криво брошен огромный иранский ковер, на стене висели несколько картин, а по углам стояли четыре разномастных стула, а один, с резной спинкой и подлокотниками расположился у стола.

Все это вместе выглядело весьма нелепо. Похоже было что эти вещи оказались вместе по недоразумению или по чьему-то злому умыслу. Эта квартира, находившаяся в прелестном месте, совсем недалеко от центра, пребывала в удручающем небрежении. Над всей обстановкой витал дух расхлябанности и разгильдяйства. Особенно Ингу порадовало наличие пыли по углам и несколько наглых мух, беспрепятственно расхаживающих по стеклу, и еще не подозревавших о том, что в самом углу под потолком злобный паук уже начал вить свою паутину. «Ух, хозяйкой здесь и не пахнет. Дрожите мухи, я пришла всерьез и надолго,» — подумала девушка.

— Паш, а кто здесь убирается, — Инга чуть переживала, что кроется за внешней аккуратностью Шатова?

— Да Женька, дрянь. Поручил ему с Куртом, пока меня нет, квартиру обставить и убраться. Похоже они вместе с ковром, пылищи с мухами прикупили. Черт, мне опять бежать надо. Через час встреча в клинике. Буду только вечером. Слушай, давай я тебе этого малолетнего разгильдяя подошлю. Купите хотя бы кровать для второй комнаты, а то там совсем пусто. Спать негде, а то придется тебе — на диване, а мне на пыльном ковре.

— Так дело не пойдет, — пришелица топнула ножкой. — Шли сюда этого лентяя.

Ах, если бы Инга знала, какие несчастья обрушились на голову паренька. Знай она это, то безусловна бы была не столь строга и придирчива к исполненному Женей поручению. Случилось же вот что. В тот самый момент, когда сеанс оздоровления юной Афродиты был в самом разгаре и Шатов уже, если так можно выразиться, начал погружаться в работу, а раскинувшаяся на столе красавица уже млела отдаваясь в сильные руки массажиста, раздалось сначала легкое кряхтенье, а затем и вовсе сдавленное покашливание. Прервавший погружение Павлик слегка насторожился, а внезапно пережившая острое наслаждение Валька, то хрюкала, то хохотала.

Сеанс пришлось прервать. Заговорщики были разоблачены. Малолетний документалист извлечен из глубин своего убежища оттаскан за ухо и выставлен вон. Динову, как она поведала Женьке, тоже подвергли наказанию — лишили удовольствия посетить следующий сеанс.

— Какой Вы ненадежный компаньон, — Выговаривала на следующий день Валька разоблаченному агенту.

— Женька вяло оправдывался признавая свою вину за провал всей операции. — Пыльно там. Я только чуть подвинулся, чтобы лучше все рассмотреть, тут как назло, в нос что-то попало.

— Ты ведь гад меня целого сеанса лишил. — Вальке страсть как подходила роль обличительницы. Она раскраснелась, волосы слегка растрепались, и она стала похожа не на Афродиту, а на Медузу Горгону с развивающимися волосами. Тот, кто мог увидеть ее в этот момент, рисковал умереть от любви к столь прекрасному существу, однако чары лишь на миг зацепились за черствого Женьку и тут же сдавшись, бессильно рассыпались.

— Ничего страшного. Никаких сложностей не вижу. Лично могу шефа хоть за этим столом заменить. — Наглость маленького прохиндея достигла заоблачных высот.

— Вот как? — Изумилась пораженная «Эсмиральда». — Не провоцируй меня, маленький Гаврош, это может далеко завести…

— И, непременно, в скором времени заведет. — Повзрослевший за последние недели «тринадцатилетний капитан», приобрел способность проникать в тайные комнаты запретных желаний, спрятанных в самых сокровенных уголках человеческой души, даже раньше, чем они открывались хозяину. — Приглашаю Вас на празднование моего четырнадцатилетния.

— Проходи, проходи, — встретила Ирина Емельяновна гостя.

— Спасибо. — Шатов был сегодня необыкновенно весел и возбужден. Он и так ослеплял здоровой свежестью своего лица, а сегодня у него лучилось счастьем все: глаза, губы, щеки.

— Аж завидно на тебя смотреть. Давно ты не был так безупречен. Присаживайся к столу.

— Благодарю. — Продолжал блистать манерами гость.