Нафаня

Снова лязгнул замок, и меня повели по довольно широкому – на машине можно проехать, и ярко освещенному коридору с высокими потолками. Шли мимо таких же дверей, как и в моей камере, и было их немало. Сколько не скажу, так как коридор с камерами тянулся дальше, а мы свернули направо и через шлюз попали в какое-то более цивилизованное место. Стены и потолок обшиты светло-синими панелями, а не как в предыдущем коридоре – бетонные, чистота такая, что в плитке на полу свое отражение рассмотреть можно было. Только мне этого не дали сделать – сразу же последовала очередная безэмоциональная команда: велели не вертеться, а идти в указанном направлении.

Так и шли, пока, снова через шлюз, не попали в лабораторию, что мне очень не понравилось. Думал придем, куда там меня ведут, там уже вопросы о происходящем задам, так как броненосцы к этому не располагали. Но и тут меня никто ни в чем не собирался просвещать.

Даже осмотреться толком не дали, сразу подскочили двое, одетые в белые костюмы биологической защиты, полностью закрывающие их тела, только и разницы с броненосцами, что у этих глаза за стеклами видно. И глаза эти никакой жалости в отношении меня и моего состояния не излучали.

Подскочили, быстро от одежды избавили, не обращая внимания на мои ругательства и попытки вырваться, шустро уложили сначала в какой-то томограф, зафиксировав руки, ноги и двумя широкими ремнями – грудь и бедра. Просветили на этом агрегате, а потом, в том же темпе, перетащили на очень холодный стол, где к вышеперечисленному еще и голову, ремнем через лоб, к столу притянули. Только и осталось что ругаться и глазами вращать.

Ругаться прекратил, так как никто на мои слова внимания не обращал, только и осталось что глазеть по сторонам. Заодно и узнал откуда следы от инъекций на руках появились. До этого сидящие за непонятными для меня приборами лаборанты, как меня на стол перетащили, сразу же подскочили и прилично так крови откачали, дружно ее поделили по пробиркам и снова на свои места разбежались. Зато другие подступились… и началось: в рот заглянуть, в глаза посветить, датчиками меня облепить, потом убрать и уже к другим местам другие прилепить, светящимися и нет приборами надомной поводить…Так как было не особенно больно, я даже не заметил как отрубился, просто лежал с открытыми глазами и уже ни на что не обращал внимания.

В себя пришел из-за того, что вся свистопляска вокруг меня закончилась, остался один мужик, который надо мной руками водил. Мужик, не облаченный в защитный костюм, лицо которого не прикрывала маска, тупо водил вокруг моего тела руками и на мой вопрос:

– Мужик, ну хоть ты скажи, что вообще происходит? – Даже глазом не повел, продолжал изображать непонятно кого. – Сука! – выдохнул я разочарованно, прекращая за ним наблюдать и тупо уставился в потолок.

В голове всё спуталось: куча вопросов и вообще никаких ответов. Начиная с тумана… Стоп! А не из этой ли лаборатории тот туман сбежал? Потом группа зачистки та броненосная, – вспомнил, что у первого увиденного мной трупа в голове маленькая дырка была. Его точно те двое пристрелили. Потом еще у меня допытывались – иммунный я или нет? Получается, сначала заразили… тогда как узнали что я иммунный? Как определили, что я именно он и есть, без всяких анализов? У мужика того точно никаких следов заражения не видно было, но его это не спасло. Нужно вспомнить, как оно всё происходило и что те двое тогда говорили дословно.

Но предаться воспоминаниям не успел. Мужик закончил руками махать и направился… Вот черт! Окна то я и не заметил. Всё по сторонам глазел, а тут глаза ломать не нужно, прямо напротив почти во всю стену окно, за которым люди уже без серьезной защитной одежды, одетые просто в белые халаты, работали.

Рукамахатель подошел к этому окну, за которым другой мужик одетый в костюм и белоснежный халат стоял и за всем творившимся в лаборатории наблюдал, и начал ему, я так понял, про меня рассказывать.

– Первый дар у него уже окончательно закрепился и вскоре можно переходить ко второй стадии эксперимента.

– Изменений никаких? – Сосредоточил всё своё внимание на мне тот, что за стеклом стоял.

– Нет! Как я и говорил раньше, он – целитель.

– Так что, при нормальном обучении, он станет таким же как и ты – знахарем?

Черт, куда я попал? Что те броненосцы, что меня сюда привели, что этот – голосом вообще никаких эмоций не выражают. Биороботы. Вся заинтересованность, что перестал на меня пялиться своими рыбьими глазами и уставился на, как оказалось, знахаря.

– Нет, – отрицательно мотнул головой знахарь. – Он – целитель! Я с таким даром уже сталкивался. Сам себя вылечит, что, впрочем, он уже пусть и неосознанно, но делает. После утренних процедур и укола снотворного, он довольно быстро очнулся и даже сам передвигаться смог.

«Вот падлы! Это получается, что и сегодня утром они меня отбуцкали, обозвав это дело процедурами? То-то мне так погано было».