Нафеячу по полной, или Наполовину ведьма (СИ)

Я вздохнула и уклончиво ответила:

— Узнала о ее наличии совершенно случайно. Сначала была искра, а потом притянулась темная, кхм, субстанция.

— А кем были ваши родители?

— Людьми.

— Нет, так дело дальше не пойдет. Вроде, говорите правду, но что-то не договариваете. У простых людей не бывает настолько мощной магии, как в вашем случае. Вас перебросило сюда порталом, — мужчина отложил ручку в сторону и уставился на меня своим цепким сканирующим взглядом. — Понимаете? Пор-та-лом, — по слогам произнес он. — Подобного давно не происходило.

Моя голова будто опустела, а в следующим миг меня накрыло волной теплоты. От подобной эйфории захотелось открыть свою душу ставшему для меня родным эльфу как можно быстрее. Да я почти влюбилась! Лэндон казался самым обаятельным и привлекательным. Захотелось подойти и обнять его, зарыться руками в волосы цвета зрелой пшеницы и все-все-все поведать ему: начиная с Земной жизни, и заканчивая чашечкой кофе и попаданием в этот прекрасный сон.

Однако, подобное состояние продлилось недолго. На моих руках начала клубиться тьма, разум очистился, и я с ненавистью в голосе проговорила:

— Убирайся прочь из моей головы!

Магия взбунтовалась и полетела в ректора.

Я крепко зажмурилась. Не хотелось смотреть, как сбывается мое желание о пусть даже небольшой, но все же смене обстановки. На всякий случай прикрыла и уши.

Первая, вторая, третья секунда, и — ничего не происходило. Тишина затягивалась. Я рискнула приоткрыть сначала один, а затем второй глаз.

Все было как прежде. От удивления я приоткрыла и рот. Как же профессору удалось успокоить неуправляемое? Ректор сидел целым и невредимым и сиял, словно второе солнце. С мебелью также был полный порядок.

— Ого, первозданная тьма. Да вы — настоящий слиток золота. Но, насколько я помню, у Повелителя Тьмы нет детей, — удивленно проговорил Рзоу.

— А почему вы до сих пор целы? — решила сменить тему я, мысленно выстраивая кирпичную стену, чтобы хоть как-то защититься от ментального вмешательства некоторых.

— На все здание МАМИ нанесены чары нерушимости, — охотно пояснили мне. — Иначе от академии давно камня на камне не осталось бы. А вы хотели, чтобы все было иначе? Кровожадная ведьма попалась, — хмыкнул эльф.

— Н-нет, ну что вы… — запнулась я.

— Хм. Кирпичная стена? Неплохой выбор, — уставился ректор на меня. — И что мне с вами делать дальше?

— Давайте я честно отвечу на все ваши вопросы, минуя лишние эмпатические примочки? — попросила я, мысленно ликуя, что мне удалось закрыться от ректора. Копание в голове — довольно неприятная процедура. Не хотелось бы ее продолжения.

Эльф встал со своего места и сурово взглянул на меня сверху вниз.

— Я ведь при желании могу и сломать ваш хрупкий щит, если уловлю хоть толику неправды. Будет больно.

— Угрожаете?

— Предупреждаю.

— Я отвечу на все предельно честно, — заверила его я, вжимаясь в кресло.

С другой стороны, чего я боюсь? Это всего лишь сновидение, о котором я скоро ничего не вспомню. Еще меня могло спасти и то, что я ведь, по сути, ничего не знала о мире, в который меня закинул коварный Морфей.

— Ну, хорошо, — сделал мне одолжение профессор, усаживаясь обратно в свое кресло, а потом внезапно дунул мне в лицо порошком и ухмыльнулся: — Конечно, ответите — от пыльцы правды еще никто не мог увернуться.

От неожиданности я чихнула. А ушастый злыдень как ни в чем не бывало продолжил свой допрос с пристрастием:

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать, — ответила на автомате.

— Кто ваш опекун?

— Горский.

— Вы же говорили, что Чарвиль — ваш род. И как только вам удается обходить мое чутье правды? — задумался он.

— Чарвиль — это поместье, — сдалась я.

А потом задумалась: «Обходить его чутье? Неужели?». Выходит, что незнание и непонимание многого действительно здорово выручает. Хочет правды — от ее получит.

На моих губах расползлась улыбка, от которой в синих глазах тотчас промелькнуло замешательство и удивление.

Я гордо задрала подбородок, и глядя в упор на главу МАМИ, решила выложить ему все, что со мной успело приключиться как на духу:

— Все началось с обычной чашечки кофе. Я, кажется, заснула в кафе и каким-то образом очутилась в розовой-прерозовой комнате, с розовыми-прерозовыми волосами и в розовом прерозовом платье. В теле девушки-овоща, в кресле на колесиках. А белочка меня поздравила с возвращением в родной мир…

— Так интересно, продолжайте, — ректор подался чуть вперед и, кажется, затаил дыхание. Еще бы, наверное ему впервые в жизни пришлось слушать такой правдивый бред, в котором не было ни грамма лжи.

— А что тут рассказывать? — хмыкнула я. — Потом прилетели осы и начали жужжать про то, какая Анастейша не такая и попросили ее, то есть меня, сидеть тихо.

— Дальше? — попросил ректор, чуть ли не хватаясь за голову.

— Затем принесла нелегкая племянника Повелителя, который захотел взять меня в жены.

— Но вы же несовершеннолетняя, — возразил профессор Лэндон Рзоу, перебивая меня.