Наг

Некоторое время мы наслаждались ярким солнцем, заставлявшим празднично сверкать снежные шапки на деревьях, но молчание начало тяготить.

– Почему ты избегаешь меня? Не можешь простить того обмана? – прямо спросил я, не в силах сдержаться.

Я пристально следил за девушкой, нервно кусавшей пухлые губки, и сгорал от желания сжать её в объятиях, впиться в сладкий рот поцелуем. Я почти чувствовал её вкус, но Ди, не выдержав моего взгляда, отвела глаза и покраснела.

– Не могу простить себе распущенности. Мне стыдно, что я сама полезла к вам с поцелуем, – тихо сказала Ди, стараясь не смотреть на меня.

Я остановил сани и притянул к себе на руки окончательно смутившуюся девушку.

– Глупая. Ты не представляешь, как я счастлив оттого, что ты обратила на меня внимание, – хриплым шепотом признался я, тревожа своим дыханием искусанные губы Лидии.

Никогда не думал, что невинность, сквозящая в каждом жесте, может так сильно возбуждать.

Среди нагинь непорочность была не в чести, ведь мужчин много и выбор у каждой из красавиц велик. Никто не думал судить их за любопытство и чувственность, а эта женщина-дитя так явно убивается из-за той сладкой шалости, воспоминания о которой до сих пор будоражат мою кровь.

Я мог поцеловать её и чувствовал, что Лидия не будет противиться, но мне этого было мало. Я эгоистично хотел снова увидеть, как малышка сама тянется ко мне, познавая со мной свою женственность в простых прикосновениях к мужскому телу.

Я взял ее ладонь, потёрся об нее, как кот. Нежными поцелуями приласкал каждый тонкий пальчик, заставляя вздрагивать от новых ощущений.

– Я мечтаю о том, чтобы снова почувствовать, как ты ласкаешь меня, видеть, как загораются твои серые глаза, ловить твоё дыхание, – последние слова я прошептал в приоткрытые губы девушки, которые она неосознанно облизывала от незнакомого ей возбуждения.

Всё-таки Лидия первая подалась мне навстречу, накрывая мои губы робким, неумелым прикосновением, которое пьянило лучше, чем ласки опытных нагинь. Я со стоном ответил ей. Несмотря на страсть, сжигавшую моё терпение, я медленно ласкал её губы, показывая каким нежным и сладким может быть поцелуй. Наши языки сплетались, заставляя меня стонать от нестерпимого желания.

– Тебе снова больно? – хрипло спросила малышка.

Глупая, что же ты делаешь со мной… Так велик соблазн показать, что именно доставляет мне эту «боль».

– Больно от того, как сильно я тебя хочу, – честно сказал я, не скрывая своей страсти.

Лидия выглядела смущенной и немного растерянной, но я отчетливо чувствовал несравненный аромат ее возбуждения: горячий, сладкий, с тонким привкусом невинности.

Прежде чем девушка успела навыдумывать себе глупостей, я уверенно взял её дрожащую ладошку в свою руку и осторожно, но настойчиво опустил туда, где всё уже пульсировало от желания. Снимать шарф я не рискнул, чтобы не напугать девушку, да и прохладно было, но даже через мягкую ткань прикосновения горячей ладошки заставляли меня стонать и выгибаться навстречу несмелым касаниям.

Сначала Ди смущалась и не знала, что делать, но быстро осмелела и стала изучать моё обрадованное таким вниманием естество.

– Хватит, – буквально прохрипел я, убирая ладошку от болезненно возбуждённого члена. Ткань платка натянулась, неприятно соприкасаясь с нежной кожей.

– Я что-то сделала не так? – смущенно спросила Ди.

– Всё слишком так. Ещё немного, и я опозорюсь перед тобой, – сказал я, уткнувшись лбом в её лоб.

– Почему опозоришься? – не поняла девушка.

– Потому, что слишком сильно тебя хочу и кончу тебе в ладошку, испачкав шарф, как несдержанный юнец, а это стыдно для опытного взрослого мужчины.

– Что значит «кончить»? – с искренним любопытством спросила девушка, заставляя меня снова застонать.

Наш нелепый в какой-то мере разговор возбуждал меня всё сильнее.

– Если хочешь, я покажу тебе, но не здесь. Приходи ко мне ночью, когда Ингерд уснёт. Обещаю, что покажу тебе всё, что пожелаешь, и не перейду черты дозволенного, – хрипло сказал я, мечтая о её согласии.

– А разве есть такая черта? В смысле, разве то, что мы делаем, допустимо? – спросила Лидия, снова краснея.

– На Ссай всё немного иначе: незамужние нагини могут встречаться со свободными мужчинами, познавая себя, своё тело, пока не определятся с выбором. Я понимаю, что ты воспитана иначе. Фактически лиер лишил тебя возможности почувствовать физическое влечение к кому-либо, кроме себя, но и сам не научил тебя чувственности. Ты не узнаешь, хорошо это или плохо, желаешь или нет, пока не позволишь себе попробовать хоть что-нибудь. Я чувствую, что нравлюсь тебе, но не буду тебя ни к чему принуждать. Или хочешь сохранить себя для лиера? – с вызовом спросил я. Каюсь, это был не самый честный приём, но я очень хотел добиться от девушки взаимности.

Несмотря на то, что мы находились в лесу уже целый месяц, её энергетика нисколько не изменилась. К сожалению, она по-прежнему дэйна проклятого эльфа, на все сто процентов. В моей душе теплилась надежда, что отсутствие близости между ними развеет эффект привязки к нему, но увы.