Наган и плаха

— Мейнц дал признательные показания, — не останавливаясь, вываливал всё до конца Трубкин. — Про доклад ваш тоже. Сжёг он его.

— Сволочи! — уже стонал Странников. — А баба эта!.. Кроме бл…ва, ни на что способна не была!

— Активными членами значились оба, — осторожно поправил его Трубкин, бледность исчезла с его лица, он вроде как бодрился, смелее поглядывал на метавшегося секретаря. — Приказано проверить их контакты.

— Контакты? Ах они!.. — Странников грязно выругался. — Свили гнездо осиное в губкоме! Слушай, здесь же её сеструха… Та, что кренделя ножищами выписывала! Приказываю!.. Немедленно её арестовать! Так и запиши в ордере — с моего указания! Слышишь? С моего!

— Будет сделано.

— Сделано?.. Бегом несись! Упустишь, голову оторву! — Странников весь переменился, кровью налилось его лицо, он исподлобья смерил с головы до ног стоявшего перед ним человека, будто впервые увидел. — Как же ты прошляпил? А-а?.. С докладом я их ущучил… Тебе твердил, приказывал… А ты спустя рукава?!.

Трубкин, бледнея на глазах, подбирал живот.

— За Таскаева, дурочка, ухватился… Нюх утратил!

Потолок мог рухнуть от крика. Трубкина качнуло, он и голову вжал в плечи.

— Сегодня же даю в центр телеграмму, — медленно отчеканил Странников. — Сообщу, что вскрыл осиное гнездо. А ты проявил близорукость. Пусть пришлют людей помочь мне вывернуть всё здесь наизнанку. Не пощажу никого! А ты поспешай со своим поручением. Чтоб без промедления! И докладывать мне! Каждый вечер! Слышишь?

— Так точно.

— А теперь пошёл вон!

V

Инструктор губкома Игорёк Иорин несколько смутился, услыхав в телефонной трубке почти забытый с картавинкой голос Роберта Романовича Джанерти. Совсем разволновавшись, по этой характерной картавинке, мягким вкрадчивым ноткам и распознал окончательно. Звонили на квартиру, искали его симпатий в основном женщины, а если мужчины, то люди иной ориентации, нежели следователь прокуратуры. Беспокоились они насчёт посещения салона мадам Алексеевой Татьяны Андреевны, где Игорьку принадлежала особая роль. Поэтому звонили, как правило, загодя — по утрам в выходные дни, пользуясь его квартирным телефоном, который он берёг от чужих ушей. А этот звонок был поздним, ночным, Игорёк их не любил и с некоторых пор вовсе побаивался.

Схватив аппарат и выразительно глянув на встрепенувшуюся, тут же бросившуюся одеваться Эмму Самуиловну, молодящуюся жену известного в городе стоматолога, Иорин нагишом выскочил в прихожую, прикрыв за собой дверь и, прислушиваясь к женским шагам, постоял — доверяй, но проверяй! Только после этого шёпотом поздоровался.

— Легли отдыхать? — извинившись, поинтересовались на другом конце провода.

— Что вы? И не собирался, — не зная, что отвечать, придумывал Игорёк. — Зачитался, знаете ли…

— Извините покорно, — Джанерти был верен себе. — Положил бы трубку, любезный Игорь Евграфович, но дело не терпит. Хотелось бы увидеться…

Несколько месяцев назад, ранней весной Иорину довелось лично познакомиться с этим тонкой психологии человеком, к которому сразу же он проникся уважением и признанием, хотя обстоятельства, предшествовавшие их случайной встрече, в известной степени были довольно деликатными и даже весьма трагическими. Иорин подвергся нападению бандитов, в некотором роде пострадал, и жизнь его, как говорится, висела на волоске, не окажись поблизости милиционера. Егор Ковригин, после этого удостоившийся чести раскатывать на служебном автомобиле с самим ответственным секретарём губкома товарищем Странниковым, стал его спасителем. Тогда и познакомились они с Джанерти, занимавшимся тем делом по поручению губернского прокурора и как нельзя лучше справившимся. Естественно, случившееся не получило огласки. Игорёк от всего сердца попытался отблагодарить понравившегося человека, а прознав, что тот одинок, пригласил Джанерти посетить салон мадам Алексеевой. Попасть туда мечтали и добивались особы серьёзные, но следователь с присущей ему деликатностью отказался, сославшись на занятость. Игорёк пробовал было настаивать, гарантируя абсолютную секретность визита, но тот поспешил перевести разговор на другую тему, и больше они не встречались. Но вдруг Джанерти нашёл его сам. «Созрел-таки чистоплюй», — усмехнулся Игорёк, многоопытный в таких делах и тут же поинтересовался:

— Вас привлекают брюнетки или блондинки?

В трубке возникла пауза.

— Полностью полагаюсь на вас, — наконец последовал ответ. — Мне, знаете ли… хотелось бы особу поинтеллигентней и с понятиями…

«Все они дуры!» — так и хотелось пошутить Иорину, но он выдержал соответствующую мину и пообещал устроить всё, как нельзя лучше.

— Желательно поскорей, — сразу окреп голос следователя, тут же добавившего будто невзначай: — И ещё одна просьбица…

— К вашим услугам.

— Не смогли бы вы там же организовать ещё одно свиданьице?.. Со Львом Наумовичем?

— С господином Узилевским? — не сумел скрыть удивления Иорин, его поразила осведомлённость собеседника насчёт постоянного клиента салона.

— С любезным Львом Наумовичем мы давненько не виделись, — доверительно продолжил Джанерти. — Пусть это будет для него приятным сюрпризом.