Нагасаки

Мне давно бы следовало спать, и, лежа на спине, подогнув ногу, я уже погружался в сон, как вдруг одна закравшаяся мысль уничтожила все мои попытки заснуть. А что, если в доме прячется какая-то другая женщина? Эта нелепица заставила меня усмехнуться во тьме, и все же мне представилось, что в каждом стенном шкафу таился призрак былой любви, словно задержанная с поличным женщина воплощала мою давнюю влюбленность, скажем, юношескую любовь с первого взгляда, которую я не узнал. Я решил прибегнуть к своему запасу снотворных. Неестественный сон, тяжелый и серый, как плотная туча, прогнал эти мысли. Но спокойствие его нарушали хитросплетения грез, как нарушают спокойствие морского плавания яркие зигзаги молний в ночи.

Она прожила год в подполье

Он удивлялся, замечая, что на кухне пропадают продукты: пятидесятилетний холостяк, житель южных кварталов, установил камеру и выяснил, что в его отсутствие по дому разгуливает незнакомка.

Хозяин обнаружил самозванку, наблюдая за квартирой с места работы, и вызвал полицию, думая, что имеет дело с воровкой. Полицейские задержали женщину, поселившуюся в пустующем шкафу, где она расстелила циновку и разместила свои пожитки.

«Мне негде было жить», — объяснила пятидесятивосьмилетняя безработная. По сообщению полиции, она тайно жила здесь около года, иногда временно перебираясь на одну из двух других квартир, где также ночевала инкогнито.

Я отложил «Нагасаки симбун» — газету, которую никогда не покупаю. На статью указали мне коллеги; все вели себя уважительно и деликатно. Выдержав паузу, они покачивали головами, будто приговаривая: «Надо же… Ну и ну!» «Мне все равно», — хотел было я сказать, перед тем как пробежать эти строки. Что-то в моей жизни произошло, но теперь закончилось, инцидент исчерпан. Хотя ничто не было исчерпано и инцидент только начинался, я не желал подавать виду. Я отвечал на расспросы, играя двойную роль жертвы и мимолетной звезды. А они подшучивали, чтобы меня развеселить. «Неблагодарный! Похоже, вы нашли оригинальный способ выставить из дома жену, Симура! А сами все сваливаете на полицию». Я улыбнулся тому, кто это сказал, едва заметно, чтобы у него не возникло охоты развивать эту тему. Все вернулись к работе. Во влажных инкубаторах, нависших над Китайским морем, родился тайфун, и у нас были все основания вскоре ждать его вторжения в наши пределы. Машинально кликнув мышкой на экране, я открыл изображение кухни. За окнами, высоко на деревьях, коршуны выкрикивали свое «ки-и, ки-и». Я никогда по-настоящему не прислушивался к их крику, не обращал внимания, как они летают. Неизвестно, враждебно ли их «ки-и», предвещает ли оно нападение с пикированием или это лишь песнь дозорного.

Весь день коллеги продолжали надо мной подтрунивать, но благодушно, так что я сдался и согласился после работы пойти вместе с ними в бар. «Вы ведь теперь холостой…» «Несколько кружек пива вас утешат, Симура…» Когда пришла вечерняя смена, я отправился с товарищами. Их пристанищем было крошечное заведение неподалеку от торговых галерей Хаманомати. Всего пять мест у барной стойки, именно пять и ни одним больше — должно быть, они это знали, поскольку нас было пятеро. Я никогда прежде к ним не присоединялся, несмотря на их жесты доброй воли. «Наконец-то мы здесь!» — выпалил лидер тесной компании и с поклоном в мою сторону поднял рюмку, улыбаясь и сощурив глаза. Перестанет он наконец улыбаться и так на меня смотреть? Необходимость сдержать отрыжку нарушила его глупое блаженство.

Мы выпили. В одиночку я пью очень мало, а поскольку весь год я, как правило, один…

— Э-хе-хе… — вздыхали они по очереди. — Вы, конечно, правы, Симура, эх!.. Нам бы ваше мужество…

— Мужество?

— Да, чтобы выставить наших благоверных!