Нагие и мёртвые

Ему вспомнилась высадка на Моутэми, и снова он почувствовал страх. Ред все еще ощущал на кончиках пальцев грубую ткань резиновой лодки, за которую он, находясь тогда в воде, с трудом держался. Он снова почувствовал вкус соленой воды. Ред вспомнил, как, онемев от страха и обессилев, он едва не пошел на дно и как непрестанно стреляли японские пушки. Заросшее щетиной лицо Реда выглядело мрачным и угрюмым.

Растительность в прибрежной полосе острова, конечно, пострадала от артиллерийского обстрела. Лишенные листвы обгоревшие пальмовые деревья стояли, как столбы. За дымкой на горизонте едва виднелась гора Анака, принявшая бледную серо-голубую окраску, среднюю между оттенками воды и неба. Когда Ред посмотрел на берег, там разорвался тяжелый снаряд и вверх поднялся высокий столб дыма, намного выше, чем от нескольких предшествовавших взрывов. «Эта высадка будет не такая уж трудная», – подумал Ред, однако мысль о том, что он едва не утонул во время высадки на Моутэми, не выходила у него из головы.

– После такого обстрела на этом острове ничего не останется для нас, – сказал Хеннесси. – А нам ведь предстоит жить здесь.

– Сколько же мы будем еще ждать? – спросил Галлахер и выругался.

– Не торопись, не торопись, парень, – ответил ему Крофт. – С нами должна пойти половина людей из взвода связи, а его еще не вызвали наверх.

– А почему не вызвали? – раздраженно продолжал Галлахер, сдвигая каску на затылок. – Они хотят, чтобы мы стояли наверху и ждали, пока нам оторвет голову?

– А ты слышал хоть один выстрел с острова? – спросил его Крофт.

– Но это вовсе не значит, что у них нет артиллерии, – возразил Галлахер. Он с угрюмым видом закурил, держа сигарету так, как будто ожидал, что ее в любой момент кто-нибудь или что-нибудь выбьет из рук.

Над судном со свистом пролетел снаряд, и Мартинес машинально прислонился спиной к защитному ограждению орудийной установки.

Он чувствовал себя нагим.

Механизм шлюпбалок был сложным, часть его находилась над водой. Когда солдат готовится к высадке с полной выкладкой, когда на нем рюкзак, каска, патронные ленты, винтовка со штыком, два нагрудных патронташа, несколько гранат, он чувствует себя так, как будто на его плечи и грудь постоянно давят тяжелейшие камни; дышать становится трудно, конечности не слушаются, клонит ко сну.

Пройти по шлюпочному выстрелу, чтобы спуститься в катер или другое высадочное средство, когда на тебя давит все это тяжелое снаряжение, не менее трудно и опасно, чем пройти по натянутому канату.

Когда разведвзводу Крофта дали приказ начать посадку в катер, сержант Браун нервно облизал губы.

– Не могли уж изобрести что нибудь попроще, – сказал он осторожно передвигавшемуся вместе с ним по выстрелу Стэнли. Весь фокус состоял в том, чтобы заставить себя не смотреть в это время вниз, на воду.

– Ты знаешь, – доверительно сказал Стэнли, – Галлахер неплохой парень, но он нытик.

– Ага, – рассеянно ответил Браун. Он думал в этот момент о том, что будет очень глупо, если он, сержант, вдруг сорвется от выстрела и упадет в воду. «Боже мой, я ведь наверняка утону», – подумал он про себя, а вслух сказал: – Для меня это самая трудная часть высадки.

Но вот Браун достиг наконец носа катера и спрыгнул в него.

Тяжелый рюкзак так придавил бедного парня, что он едва поднялся на ноги. Бее находившиеся в небольшом катере неожиданно повеселели.

– Смотрите, смотрите, как ползет Ред! – весело крикнул Уилсон, и все засмеялись, наблюдая, как Ред со сморщенным, словно сухой чернослив, лицом осторожно переступает по выстрелу. Подойдя к катеру, он посмотрел на сидевших в нем и презрительно крикнул:

– Черт возьми, кажется, я попал не туда! Слишком идиотские морды для моего взвода!

– Давай, давай, старый козел, прыгай! – весело крикнул ему Уилсон. – Вода приятная, прохладная!

– Сам лезь прохладись! А то у тебя, наверное, очень горячо в штанах! – ответил Ред улыбаясь.

Браун громко рассмеялся. «До чего же хорошие ребята во взводе!» – подумал он. Казалось, что самое трудное и опасное осталось позади.

– А как же спускаются в катера генералы? – громко спросил Хеннесси. – В их возрасте это трудно.

– А их переносят на руках два специальных солдата, – ответил Браун, и снова раздался взрыв общего смеха.

– А-а, чтоб ей ни дна, ни покрышки, этой чертовой армии! – разразился Галлахер, спрыгнув в катер. – Я уверен, что больше всего ранений солдаты получают, когда вот так прыгают в катера.

Браун расхохотался во все горло. «Галлахер, наверное, такой же сердитый и в постели, когда обнимает свою жену», – подумал он.

Сержант уже хотел было сказать об этом вслух, по неожиданно представил себе свою жену, которая, может быть, как раз в этот момент с кем нибудь другим. Смех его резко оборвался.

– Эй, Галлахер! – крикнул он раздраженно. – Спорим, что ты не улыбаешься, даже когда возишься со своей женой.

Галлахер мрачно посмотрел на него, а потом вдруг тоже рассмеялся.

– А пошел ты к... – смачно выругался он, и все расхохотались.