Наглец

— Это просто был мой план «Б». — Она кокетливо закатывает глаза. — Разве не ты говорил, что нужно все просчитывать наперед?

Мне ужасно хочется притянуть ее к себе, хотя девушка и так стоит настолько близко, что теснее уже некуда.

— Значит, все-таки голый расчет? — Говорю.

— Хм. — Она пожимает плечами. — Интуиция…

— Очень рискованно было делать ставку на то, что я увижу фото и догадаюсь, как именно нужно действовать дальше.

— Возможно. — Еще один загадочный взгляд.

Ставлю бокал на столик и лезу в карман.

— Не против? — Достаю кольцо и беру ее руку.

Она замирает, глядя на украшение, а затем смотрит мне в глаза.

— Возможно.

Неуклюже надеваю колечко обратно на ее тоненький пальчик.

— Ты когда-нибудь перестанешь говорить «возможно»?

Притягиваю ее к себе и прикасаюсь губами к руке.

— Возможно. — Слышится в ответ.

Эпилог

«В ней всё, что меня отчаянно бесит в других. И это странно, потому что в случае с ней оно вызывает обратный эффект. Наверное, это и есть любовь», — думал Глеб, когда вёз Соню с ее братом в купленный для матери дом.

Дело в том, что девушка оставила там кое-какие вещи, которые желала забрать прежде, чем отправиться дальше по городам побережья. Мужчина был совершенно растерян. Он не понимал, серьезно ли она говорит, что хочет уехать, и не знал, как ее от этого отговорить.

«Все происходит слишком быстро. Наверное, я не сказал ей самых главных слов. Нам нужно поговорить. Нужно признаться, что я чувствую к ней что-то такое… Такое… Сам не знаю, какое. Первый раз в жизни с подобным сталкиваюсь. И, быть может, если бы я ей это сказал…»

— Сонь, зачем тебе уезжать? — Сказал он, впуская их с братом в пустой дом.

Девушка скинула туфли и прошла в гостиную босиком. Огляделась.

— Дело закончено, и меня здесь больше ничего не держит.

Глеб тяжело выдохнул и посмотрел на парнишку:

— Заткни уши, малец.

— Да щас! — Усмехнулся Свят.

— А как же я? — Дымов преградил Соне дорогу.

— А что ты? — Уставилась она на него непонимающе.

— Я, ты, мы… — Начал заикаться он, подбирая слова.

Глеб впервые за три десятка лет собирался сломать свой жизненный уклад, отступиться от правил, потому что понимал, что без этой девушки дальше ему — ну, никак. Вот совершенно никак.

— Закрой уши, Свят! — Приказала девица брату.

— Да щас! — Скидывая обувь, отозвался юноша.

Соня подошла ближе к Глебу, посмотрела в глаза.

— Ты же не спишь с тем, с кем работаешь?

— Да… но… — Он не находился, что ответить.

— Вот видишь! — Ухмыльнулась она, разводя руками.

— Но в каждом правиле бывают исключения. И… — Мужчина растерянно провел руками по волосам и поднял взгляд к потолку. Но и там не находилось для него ответов. Тогда он просто сказал, как на духу: — Ты нужна мне. Не знаю, почему. Но я так чувствую. — Румянец расползся по его щекам. — Я хочу, чтобы ты осталась. Со мной. А мне нельзя отказывать, ты сама знаешь.

— Хочешь взять меня в свою команду? — Ее лицо вытянулось.

— Вообще-то, нет. То есть, да. — Он рассмеялся. — В пару. В команду. В жизнь. В горе и радости, и чего там еще?

Соня опешила.

— В общем, я тебя нанимаю. — Мужчина стиснул зубы, понимая, что его несет не в ту степь, но было уже поздно. — Хочешь, можешь даже руководить следующим делом? Как тебе? «Одиннадцать друзей Оушена» смотрела? Я организую тебе «Одиннадцать друзей Коршуновой», хочешь?

Усмехнувшись, девушка развернулась и пошла по коридору:

— Не-а.

— И про «горе и радость» я тоже не шучу. — Ему было легче сказать это ей в спину, потому что, когда Соня смотрела ему в глаза, он неизменно терял дар речи. — И если ты не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

Он догнал ее, подхватил и забросил к себе на плечо.

— Аа-аа! — Начала извиваться девушка. — Помогите!

Но руки Глеба держали крепко.

— Это похищение. — Деловито заметил Свят. — Попахивает статьей.

— На. — Дымов выудил из кармана брюк смятую тысячную купюру и протянул ему. — Держи. И ты ничего не видел, договорились?

Пока девушка продолжала отчаянно брыкаться, парнишка развернул банкноту и посмотрел на нее через свет лампы.

— Косарь за молчание? Неплохо. — И, свернув ее, убрал в карман.

— Отлично. — Глеб развернулся и, довольный, потащил свою добычу наверх. — Включи музыку и сделай погромче, ладно?

— Да без проблем! — Донеслось из гостиной.

Соня тихо сматерилась. Она чувствовала себя самой счастливой на свете, потому что боль ушла, оставив ее, наконец, в покое. С каждым новым шагом вверх по лестнице ее сердце стучало быстрее.

— Э-эй! — Завопил ее братишка, опомнившись. — До меня дошло!!! Это же мой косарь!!! Ты опять меня обманул!

Но дверь в комнату наверху уже захлопнулась. Глеб торопился. У него была куча планов на завтрашний день: выспаться, съездить со своей девушкой к маме, потом рвануть на пляж. Но самым главным сейчас было то, что лежало перед ним на широком матрасе, обернутом полиэтиленом — его Соня. Раскрасневшаяся, со спутанными волосами и сияющими глазами.