Наглядные пособия

— Кто эти croque-morts [82]! — спрашиваю у Гермико.

— Кто-кто?

— Ну, служащие похоронного бюро в конце стола.

— Это мои менеджеры, — сообщает Оро.

— Так много, — вздыхает Гермико.

— И вовсе не много. — Вид у Оро обиженный. — Один занимается телевидением, один — кино, один — музыкой, один ведет бухгалтерию и один надзирает за остальными четырьмя.

— А ты еще и в фильмах снимаешься? — Хлопаю ресницами, давая понять, сколь глубокое впечатление он произвел на простодушную гостью с Запада.

— На моем счету — детективный сериал «Маку Хама: частный сыщик» и еще полным-полно рекламных роликов, ано [83]… — Он загибает миниатюрные пальчики. — «Карри “Камасутра”», «Солодовое виски “Скинфлинтс”», «Ароматизированные свечи “Жорж де ла Тур”». Кроме того, я делаю по три-четыре фильма в год. Только что закончил один. Ужасно крейзовый. Знаешь Джима Джармуша [84], ну, того, что поставил «Более странно, чем рай»?

Я киваю.

— Мой новый фильм в том же духе. Хочешь посмотреть? — Подливает мне еще сакэ.

— А то.

— Ты завтра свободна?

Гляжу через его плечо на Гермико.

— Надо ли нам сегодня возвращаться на гору Курама? Она качает головой.

— Уже слишком поздно. Мы можем заночевать здесь, если ты не против.

— В ресторане?

— Это отель, Луиза.

— О’кей, — говорю я Оро. — Съездим поглядим завтра твой крейзовый фильм. Он на японском?

Он кивает.

— Я перескажу тебе сюжет.

— Нет проблем. Мне Гермико переведет.

На краткое мгновение он смотрит на меня — глаза в глаза. Его глаз прочесть не могу — они все равно что из обсидиана, но что-то подсказывает мне, что он здорово обломался.

Когда официанты приносят чайники с зеленым чаем, Оро извлекает из внутреннего кармана блейзера пачку сигарет и протягивает ее мне.

— Что это за марка?

Он демонстрирует мне бледно-голубую этикетку: «НЕВОЗМОЖНЫЕ СИГАРЕТЫ».

С помощью маленькой нефритовой зажигалки дает мне прикурить. Ловлю его — ну, почти ловлю — на разглядывании жемчужины.

— А ты в Японии давно, Луиза?

— Нет, я…

Тканевые ширмы из волокна рами расходятся в разные стороны, и возникает еще один официант, неся в руках пагоду пустых тарелок; между тарелками торчит по полоске бумаги. Водружает пагоду на стол между нами с Оро, наклоняется, шепчет что-то Оро на ухо.

— Автографы для кухонного персонала, — поясняет мне Оро. Официант вручает ему ручку, и Оро двигается сверху вниз от тарелки к тарелке, подписывая свое имя — по-английски — на каждой бумажной полоске.

Закончив, он встает. Менеджеры, столпившиеся у выгнутого окна, жестом зовут Оро присоединиться к ним. Мы с Гермико неслышно идем за ним через татами, и я вдруг понимаю, что вид в окне уже другой: гавань исчезла, вместо нее — освещенный огнями замок, что Гермико показала мне из такси целое столетие назад. Вращающийся ресторан. В Летридже, на вершине «Трэвел-Лодж» тоже такой есть. У меня аж голова закружилась. Кто скажет, что Луиза Пейншо — деревенщина неумытая?

Стоим у окна рядом с менеджерами, те глядят вниз, на землю. Тридцатью этажами ниже — тысячи и тысячи поклонников Оро, все смотрят вверх.

— Пора идти, — говорит Оро и оборачивается к Гермико: — Ты остаешься здесь?

— Все уже улажено, — говорит Гермико.

Он дважды кланяется — и исчезает в вихре «бар-берри» [85].

13 Утрата

Жемчужина исчезла. Своего рода облегчение — проснуться в незнакомом отеле и обнаружить, что лоб твой безупречно гладок. Пока это длилось, было очень мило — да только уж больно серьезная ответственность.

В десять в мою дверь звонит парень в бежевой полушинели. Звонок играет первые аккорды «Зеленых рукавов» [86]— на вибрирующих электронных модуляциях. Надеваю респектабельный костюм учительницы из «Чистых сердец», а переливчатое «автокамерное» платье заталкиваю обратно в желто-желатиновый пакет.

У тротуара на холостом ходу пыхтит «бентли». Гермико машет мне с заднего сиденья, в одной руке — бутылка «Вдовы Клико». Усаживаюсь рядом с нею.

— А где Оро?

Она извлекает пробку и разливает вино по двум высоким хрустальным бокалам.

— Он присоединится к нам в студии.

— Это где-то здесь?

— В Токио.

— И мы попремся черт знает куда, до самого Токио, только ради гребаного фильма? Да туда же несколько часов езды!

Гермико вкладывает мне в пальцы хрупкую ножку бокала и зажимает их для верности.

— А еще говорят, будто японцы отдыхать не умеют. Сегодня воскресенье, Луиза, — тебе позволено порезвиться.

«Бентли» довозит нас до небольшого аэродрома к югу от Осаки. Машина выезжает прямо на бетонированную площадку перед ангаром — такое я только в кино видела-и высаживает нас перед черным вертолетом: огромный серебряный винт уже вздрагивает.

На пилоте — рыболовная шляпа, украшенная флюоресцирующими блеснами. На воротнике летного комбинезона красуется круглый эмалевый значок с вытисненной на нем стилизованной улыбкой Оро. Гермико предлагает плеснуть ему шампанского в серебристую чашку от термоса; он качает головой.