Наглость – второе счастье

— Оторву голову, если ты хоть одно ее движение пропустишь! Смотри на нее, даже если старуха задницу чесать начнет! — Парень попытался захихикать, но вовремя вспомнил мой утренний урок и заткнулся.

— Молодец! — похвалила я его.

Когда мы подъехали к банку, я уже точно представляла себе, где находится окно с любопытной старушкой. Если это не киллер, то бабушку попросту заинтересовала толпа, собравшаяся у входа в театр в столь ранний для премьеры час. Ох, если бы она знала, какая премьера состоится сегодня!.. Вот только непонятно было одно — кто умрет на дуэли?! Онегин или Ленский?

Саму толпу я не видела, потому как парадный вход в «Золотой ключик» находился с другой стороны. Однако, едва покинув машину, я почувствовала ее густое дыхание! Мне казалось, что глухой недовольный ропот толпы, скрывающей убийцу, буквально сжимает меня своим горячим дыханием.

«Господи! — подумала я с удивлением. — Скоро людей начну ненавидеть!»

Но сейчас ненавидела только киллера! Как только он увидит меня, он прочтет в моих глазах свой некролог! И я надеялась, что это остановит его. По крайней мере, заставит совершить ошибку…

Прежде чем выпустить Мартова из машины, я встала лицом к дому напротив, чтобы максимально закрыть Мартова от возможного покушения оттуда. Не хотела рисковать.

— Сейчас вы выйдете из машины и быстро, ОЧЕНЬ быстро пройдете в дверь! — скомандовала Мартову, не сводя глаз с окон.

В эту секунду я вдруг представила охранников, державших под прицелом своих глаз окрестности. Мне даже показалось, что районы, просматриваемые ими, окрашены в красный цвет. Будто в компьютерной игре! Видение было столь реальным, что я порадовалась интенсивности красного цвета!

«Молодец! — мысленно похвалила Бухонина. — Правильно расставил ребят!»

Мартов буквально рыбкой нырнул в спасительный зев двери. Я сопровождала его, стараясь прикрыть. Мне не нужно было смотреть на Мартова. В такие моменты чувствую своего клиента кожей! Я представляла каждое его движение, и в случае опасности председатель правления оказался бы на земле раньше, чем успел бы хоть что-то осознать!

Но при входе в театр ничего не случилось, и я облегченно перевела дух. Теперь достать Мартова киллеру будет стократ труднее! Ему сначала нужно будет пройти через меня. И я очень надеялась, что этого киллеру сделать не удастся…

Приказом по рации я тут же сняла четверку охранников с их постов и отправила в холл. Из фойе немедленно доложили, что люди у театра нервничают, и попросили разрешения начать впускать их в театр.

Я велела подождать моего прихода, предупредив акционеров, что пускать их начнем через пару минут. Мы с Мартовым прошествовали мимо вахтерши, с немым удивлением взиравшей на все происходящее, и поднялись на второй этаж. Около кабинета директора театра я остановила Мартова.

— Здесь мы проверили все, однако лишняя осторожность не помешает! — сказала ему. — Сейчас я предоставлю вам возможность пообщаться с интеллектуальной женщиной, но для этого вам придется выполнить три условия! Во-первых, вы будете сидеть там, куда я вас посажу, и ни при каких обстоятельствах не покидать место. Во-вторых, вы не будете иметь права открывать дверь, что бы ни произошло! Я вас запру на ключ и открою дверь сама. Ну, и в-третьих, оставляю вам рацию, по которой вы будете обязаны доложить мне о любом незначительном происшествии за время моего отсутствия…

— А если эта ваша женщина-интеллектуалка полезет ко мне целоваться? — весело перебил Мартов.

— Даже если она поковыряется пальцем в носу! — ответила я. — Вы же не глупый человек, Григорий Анатольевич…

— Хорошо-хорошо, Женечка! — робко улыбнулся Мартов. — Я, конечно, все понимаю, но у меня столько адреналина в крови, что не шутить просто не могу! Теперь я понимаю, почему вы выбрали такую работу! Чтобы снова почувствовать этот охотничий азарт, я даже позволил бы себя убить!

— А вот это зря! — помрачнев, произнесла я. — Убить-то вас мы как раз позволить и не можем.

Я оставила Мартова в кабинете директора театра наедине с этой дамой бальзаковского возраста. У дверей подождала, пока вверх поднимется один из охранников со служебного входа, вызванный мной. Приказала ему не сходить с места до моего появления и спустилась вниз.

Переместив охранника от входа в гримерную чуть ближе к выходу из театра, чтобы он мог держать его в поле своего зрения, пошла в фойе.

Слова Мартова почему-то больно отозвались в моей душе. Я не могла понять, почему такое его восприятие моих стимулов для работы телохранителем так расстроило меня! Я иногда действительно чувствовала охотничий азарт, но никогда не придавала ему особого значения. Мне казалось, что так и должно быть! Однако сейчас этот азарт почему-то показался мне постыдным! Может быть, от той жажды крови, что я увидела в глазах Мартова? Неужели это было простое отражение моего взгляда?