Наглый. Дерзкий. Родной

– Катерина моего сердца, не нервничай ты так, все нормально. Поговорили, порешали все. Нормальный мужик твой бывший муж, за сына переживал. Я ему пояснил, что да как. Я бы тоже на его месте напрягся, если бы моего ребенка чужой мужик собирался воспитывать.

– А ты… – я осеклась.

– Никуда не уйду, даже не мечтай! – отрезал Скиртач. – Иди сюда, ты че расстроилась-то?

– Не знаю.

– Не знаю, – передразнил меня Матвей.

Взял за шею, рывком притянул к себе, обнял и уткнулся носом в макушку.

– Катюха, чтоб ты там опять ниче себе в голове дурного не нарисовала, я сегодня буду на работе допоздна. А завтра увидимся вечером, да?

– Да.

– Ну вот и хорошо. Ты глазик-то второй докрась, или это твой неповторимый стиль – в любой стрессовой ситуации с одним накрашенным двигаться? Хотя, как по мне, тебе без косметики намного лучше. А без одежды ты просто богиня.

Я не могла не улыбнуться. Чувствовала, как меня отпускает, и улыбалась ему в шею, успокаиваясь.

Матвей наклонился ко мне, взял за подбородок, притянул к себе и быстро поцеловал.

– Я пошел. До завтра?

Последнюю фразу он произнес так, словно… Просил?

– До завтра, – прошептала я.

– Пойду с Федором попрощаюсь, – подмигнул мне Матвей и вышел.

Я пошла за ним, с улыбкой наблюдая, как Мот серьезно объяснял Феде, что ему нужно срочно ехать на работу и клятвенно обещал, что придет завтра и покажет ему «тот самый крутой удар!».

Серьезно пожав руку моему сыну, Матвей ушел, успев снова украдкой поцеловать меня у порога.

Глава 38

Катя

За Матвеем закрылась дверь, а я, наконец, навела марафет и позвала Федора:

– Ты оделся?

– Да! – закричал сын из своей комнаты.

– Поехали, – махнула я рукой.

Мы собрались, сели в мою машину, я включила музыку и ждала, пока двигатель прогреется. Смотрела на ту самую легендарную помойку, где мне не посчастливилось познакомиться с Эдуардом, и ностальгически улыбалась. Той самой влюбленной глупой улыбкой.

Он ушел полчаса назад, а я уже скучала. В груди ныло от желания поскорее его увидеть, хотелось физически подтолкнуть стрелку часов вперед, чтобы наступил завтрашний вечер.

Однако при воспоминании о его заминке в кухне мой пыл поугас. Я не витала в розовых облаках и прекрасно понимала, что Матвей младше, что, возможно, он не готов к таким отношениям, которые вырисовываются у нас.

Чувства – это хорошо, но есть реальность. И далеко не каждый мужчина готов взять на себя ответственность не только за женщину, но и за ее ребенка.

Я это на практике поняла, когда однажды за мной очень активно ухаживал мужчина, случайно забредший в наш салон на стрижку. Он засыпал меня цветами, приглашал на свидания и всячески показывал свою заинтересованность. Ровно до момента пока я не сказала, что у меня есть сын. В ту же секунду энтузиазм ухажера исчез, словно его и не было, а мой донжуан, старательно подбирая слова, пытался объяснить мне, что разведенка с прицепом – не его целевая аудитория.

Я же слов не подбирала и в трех предложениях объяснила направление, куда ему стоит засунуть это мерзкое «разведенка с прицепом». Случай запомнился, и с того дня я гордо носила звание матери-одиночки и сразу обозначала всем, что у меня есть сын. Которым я горжусь и скрывать его наличие точно не собираюсь.

Матвей же не просто нашел общий язык с Федей – сын тянулся к нему, вызывая во мне приступы тревожности. А что, если у нас с Матвеем ничего не получится? Что, если Скиртач не готов к нам с сыном?

Как потом объяснять все Феде?

Ответом мне было абсолютное спокойствие внутри. Ничего не екнуло, а моя интуиция либо сладко спала, либо решила меня не нервировать раньше времени.

– Поехали уже, – нетерпеливо ерзая на месте, потребовал Федя, – ты о чем задумалась?

– Ни о чем! – мотнула я головой и вжала педаль газа в пол.

Уже в салоне отправила Федю в свой кабинет и вышла в общий зал. У меня уменьшилось количество сотрудников, но я компенсировала потерю своим энтузиазмом.

К тому же на ближайшую неделю была полная запись. Мастерам я запретила распространяться о причине закрытия, впрочем, каждая из нас и так подписала документ о неразглашении. На общем совете было принято решение говорить всем, что салон закрывался на ремонт. Да, все три салона на нашем районе! Так совпало…

Я готовила рабочее место, когда в помещение влетела злая как оса Наталья. Она нервно прошла, отнесла сумочку, с психом сменила каблуки на удобные балетки, дергаными движениями собрала волосы в хвост и рявкнула:

– Чай успеем попить?

– Успеем, – с готовностью кивнула я, неистово желая узнать, кто с самого утра умудрился разозлить мою подругу.

Мы вдвоем ушли в кухню, я щелкнула кнопкой чайника и вопросительно посмотрела на Нату:

– Что случилось?

Она тяжело вздохнула, потянулась за конфеткой, с особой жестокостью расправилась с оберткой и почти жалобно поинтересовалась:

– Кать, а сколько сейчас за ограбление мента дают?

Я не успела поймать летящую к полу челюсть.

– Кого ты ограбила? – севшим голосом полюбопытствовала я.

– Добермана Борисовича Токарева, старшего опера, – добила меня Наталья.

Я обессиленно упала на табуретку и уже представляла худшее.