Наглый роман (ЛП)

Хадин проводит рукой по своим густым волосам и наблюдает, как я пью. Его волосы немного длиннее на макушке, и я надеюсь, что он скоро их подстрижет. Слегка растрепанный стиль делает его похожим на плутоватого пирата.

Раздражает, насколько он привлекателен: сплошные горячие мускулы, идеальные улыбки и серебристые глаза.

Тьфу.

Когда я заканчиваю глотать безвкусный заменитель чая, мы выходим из кафе.

— Она мне нравится, — говорит Хадин за рулем.

— Кто? Деджона?

Он кивает.

Я качаю головой. — Убери от нее свои жирные руки. Она слишком чиста для твоих глупостей.

— Ревнуешь?

Я закатываю глаза и подкрашиваюсь губной помадой. — Пожалуйста. Она мне тоже нравится. Вот почему я пытаюсь уберечь ее от злодейства уровня Дарт Вейдера.

Он прижимает большой палец к груди. — Ты смотрела какие-нибудь фильмы о Звездных войнах? Я больше Люк Скайуокер, чем Вейдер.

— Звездные войны? Я думала, Вейдер — это ”Звездный путь"?

Он делает разочарованное лицо. — Я больше не знаю, кто ты.

Я откидываю голову назад и смеюсь. — Я хочу сказать, что у тебя не должно быть никаких идей.

— Расслабься. Я имел в виду, что она мне нравится как твой наркодилер. Она знает, когда закрыть кран.

— О.

— Возвращаясь к моему вопросу. Ты ревновала? — Его голос звучит почти весело, и это заставляет меня чувствовать себя неловко.

— Конечно, нет. Не льсти себе.

— Звучит так, будто ты мне завидуешь, — поддразнивает Хадин.

— Ревность ниже моего достоинства. Я не инфантильная. — Я поднимаю солнцезащитный козырек и опускаю помаду в сумочку.

Он выглядит откровенно удивленным. — Так ты никогда не ревновала? Может когда-нибудь?

— К моделях, которые заказывают больше концертов, чем я? К женщинам с более упругим прессом и большей задницей, чем у меня? К баристам, которые целый день готовят чай…

— Никто не готовит чай весь день, чудачка.

Я свирепо смотрю на него. — В таких ситуациях я начинаю ревновать. Но если мужчина заставляет меня чувствовать себя настолько неуверенно, что я не могу доверять ему рядом с другими женщинами, тогда этим отношениям нужно положить конец. Немедленно. Я видела, что ревность может сделать с женщинами. Затевать драки в канавах. Отслеживать телефоны. Спрашивать ‘где ты’ каждые пять минут. Избивать любовницу и прятать ее тело под детской площадкой…

— Ты снова смотрела документальные фильмы о настоящих преступлениях?

— У меня нет на это времени.

— Ты доводишь ревность до крайности, — утверждает Хадин, — но я не думаю, что немного ревновать плохо. Это показывает, что ты заботишься о ком-то. Что ты хочешь этого для себя.

— Мышление серийного убийцы.

Он смеется, и его глаза искрятся, глядя на меня.

Что такого в этой улыбке, в этих губах и в этом тлеющем огне, что заставляет мои нижние отделы чувствовать, как их бьет током?

Я пытаюсь избавиться от мурашек, но это не помогает.

Нехорошо.

Меня не может привлекать Хадин. Должно быть, гормоны беременности сыграли со мной злую шутку.

— Мы уже на месте? — Я задыхаюсь, переводя взгляд на дорогу.

Хадин ухмыляется. — Ты снова краснеешь.

— Черные женщины не умеют краснеть, — бормочу я.

Он просто тихо смеется и продолжает вести машину.

С момента моего дебюта в качестве модели я дала массу интервью. Каждое интервью отличается, но я могу разделить их все на три отдельные категории.

Первое — интервью с целованием задницы, в котором ведущий так боится вывести из себя цветных и полных женщин, что они отказываются говорить о чем-либо существенном.

Интервью с поцелуями в зад полны попсовой музыки и дрянных саундбитов. Лишены душевности или острых дискуссий, там только улыбки, пожатие кулаков, ‘союзничество’ и извинения.

Интервью ‘Я не вижу цвета’ относится ко второй категории. В нем ведущий слегка пренебрежительно относится к моим достижениям и втайне верит, что это было вручено мне все более политкорректным обществом.

Обычно их последующие вопросы и вводные слова переводят разговор в политическую плоскость, как будто они ничего так не хотят, как выставить меня каким-то пятном на фоне быстро разлагающейся морали мира.

А еще есть интервью с наживкой.

Эти ведущие действительно нашли время, чтобы глубоко погрузиться в мою работу. Не только в Википедию и версию Cliff-Notes. Нет, они просматривают мои предыдущие интервью и прошлые проекты. Они ищут закономерности и слабые места. Они придумывают вопросы, предназначенные для того, чтобы вытянуть из меня эксклюзив и наполнить свою организацию легкими щелчками мыши.

Я привыкла выставлять себя напоказ перед камерой и думать на ходу, но я никогда раньше не сталкивалась с интервью, посвященным женскому здоровью. Это смесь всех трех с маслянистым оттенком, который осыпает меня похвалами, но презрение наступает быстро, оно подлое и в нем есть скрытая подлость, которой я не ожидала.

Я впервые разбираюсь в вопросах, и чем больше я думаю о том, как плохо у меня все получается, тем больше запутываюсь.

Мардж, ведущая с такими жесткими волосами, что, держу пари, бейсбольный мяч отскочил бы от ее головы, продолжает улыбаться мне своей пластиковой улыбкой.