Нагорная проповедь

Чем отчетливее в молитве слышен отклик нашего сознания на Божественные жизненные волны, накатывающие на нас со всех сторон, чем больше в ней непроизвольного движения души, чем полнее выражаются в ней наши сокровеннейшие чувства, тем она жизненнее, правдивее и объективнее. Потаенность молитвы – защита и гарантия ее чистоты. Поэтому все, что мы узнали о важности объективной и субъективной сокровенности исконных процессов своей внутренней жизни, относится, если не в большей степени, и к жизни в личном контакте с Богом.

Вот почему Иисус и говорит людям, избравшим путь становления: если вы ищете лика Божьего, делайте это втайне. Любое нарушение непосредственности разрывает контакт с Богом. Если защитная оболочка наивности и простодушия повреждается, изначальные звуки сердца замирают. Вмешательство в сокровеннейшие жизненные процессы губительно. Любые мысли и настроения, уклончиво, неполно и неточно отражающие наши чувства, любые побочные рефлексии, эмоции, суждения и косые взгляды парализуют нерв молитвы. Мы должны без остатка раствориться в движении нашего сердца. Но это получится, только если мы отсечем все, что этому мешает. А посему, собираясь довериться Богу, нужно прежде уединиться.

Творимая втайне молитва чиста и будет услышана. И здесь Бог взирает на тайное, потому что наш личный контакт с Ним живет и действует в сокровенных глубинах изначального чувства, и Он воздаст должное. Тогда молитва даст нам силы, откроет вечные истины и исполнит свое великое предназначение, которое оценит лишь испытавший это на себе. Молитва – это стихийный природный процесс в царстве высшей жизни, который согласно внутренним законам приводит в действие жизненные силы Вселенной во благо духовной жизни человека.

Поэтому, ради всего святого, оставайся один на один со своей молитвой и блюди целомудрие. Не поступайся своей Божественной взволнованностью и нарастающими в тебе сокровеннейшими чувствами ни перед кем.

Такое настоятельное напутственное предостережение Иисус дает всем томимым жаждой поиска. И не без причины. Ведь подобное совершение молитвы весьма необычно. Религиозность бесчисленного множества инертных людей требует от них молиться совсем по-другому. У них нет личного переживания Бога, и они пытаются постичь Его не своим изначальным чувством, а с помощью сообщаемой им некой теории, и их жизненные вибрации не заставляют трепетать их душу. А иначе бы они не оставались инертными! Само понятие Бога никого не приводит в волнение, а скорее успокаивает. При всей своей вере, они прониклись религией, но никак не Богом. Но насколько человек раскрывается перед Богом, настолько Он проявляется в нас. Поэтому молитва инертных людей всего лишь религиозное действо, богослужение, поддержание «связи с Богом», никакая не жизнь, а повинность. Их молитва рождается не в переживании Бога, к ней побуждают постоянными напоминаниями и толкованиями о Боге и Его отношении к нам. Такая молитва всего лишь демонстрирует набожность, к ней прибегают как к крайнему средству. По сути она бессодержательна и неизбежно выродится, превратившись прежде всего в искушение и суеверие. Но на этом Иисус подробно не останавливается. Он лишь подразумевает вырождение в случае, когда молитва перестает быть самоцелью, а становится средством для достижения неких внешних целей, когда молящийся выходит из укрытия и уже не пребывает наедине с Богом, когда в молитве ощущают или видят только себя. В то время как, представая перед Ним, нужно совершенно отрешиться от себя и молиться не потому, что это зачем-то необходимо, а потому что возникла потребность в молитве. И молиться не во всеуслышание, не для того, чтобы расположить к себе Бога, а без всяких задних мыслей и не ожидая каких-то эффектов. И здесь Иисус ограничивается предостережением – не превращать молитву в публичное мероприятие. Молитва, лишенная непосредственности и интимности, вырождается, что проявляется в самых разных формах в полном соответствии с нашей натурой, потому что без своей защитной оболочки она оказывается во власти человеческих инстинктов.