Нагорная проповедь. Христианская контркультура

Конечно, мир (по крайней мере, когда он верен своей собственной природе) немилосерден. Мир предпочитает ополчаться против болей и бедствий человеческих. Он смакует месть, прощение же, напротив, его не привлекает. Но ищущие милосердия находят его. «Как блаженны милостивые; им будет явлена милость» (НАБ). Та же истина звучит на следующей странице: «Если вы прощаете людям долги их, то Отец ваш небесный также простит вас» (6:14). Это не значит, что мы можем заслужить милость милостью, а прощение — прощением, но мы не можем получить милость и прощение Бога, пока не покаемся, а мы не можем покаяться в своих грехах, если не проявляем милость к грехам других. Ничто не заставляет нас прощать, кроме удивительного откровения о том, что сами мы были прощены. Ничто более ясно не доказывает, что мы были прощены, кроме нашей готовности прощать. Прощать и быть прощенным, выказывать милость и быть помилованным — все это идет неразделимо вместе, как проиллюстрировал Иисус в своей притче о немилосердном рабе (Мф. 18:21—35). Или, истолковывая в контексте заповедей блаженства, именно «кроткие» являются «милостивыми». Ибо быть кротким — значит признавать перед другими себя грешником; быть милостивым — значит сострадать другим, ибо и они грешники.

6. Чистые сердцем (ст. 8)

Сразу становится ясно, что слово «сердцем» указывает на особый род чистоты, которую подразумевает Иисус, подобно тому, как слово «духом» указывало на род нищеты, что Он и имел в виду. «Нищие духом» — это духовно нищие, в отличие от тех, чья бедность лишь материальна. От кого же тогда отличаются «чистые сердцем»?

Популярно мнение, что чистота сердечная является выражением внутренней чистоты, то есть очищенности от нравственной грязи — в противоположность ритуальному очищению. В Библии много говорится об этом, особенно в Псалмах. Считалось, что никто не мог взойти на юру Господню или встать на святом месте Его, пока у него не будут «руки неповинны и сердце чисто». Так, Давид, осознавая, что Господь его желал «истины в сердце», молился: «Внутрь меня яви мне мудрость», и «сердце чистое сотвори во мне, Боже» (Пс. 23:3,4; 50:6,10; ср.: Пс. 72:1; Деян. 15:9; 1 Тим. 1:5). Иисус поднимает эту тему во время Своего спора с фарисеями и упрекает их в приверженности к внешней, ритуальной чистоте. «Ныне и вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства». Они были подобны «окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Лк. 11:39; Мф. 23:25–28).

Лютер придал отличию между внутренней и внешней чистотой земной оттенок. Он противопоставлял чистоту сердечную не только ритуальному осквернению, но и действительной физической грязи. «Христос… хочет чистого сердца, человек при этом может быть рабочим на кухне, черным, покрытым пылью, выполняющим любую грязную работу»[46].

И снова: «Хотя чернорабочий, сапожник или кузнец могут быть грязными, могут дурно пахнуть, так как они залиты грязью и смолой… и хотя он внешне смердит, внутренне он является курением чистым пред Богом», ибо он хранит Слово Божье в сердце своем и следует Ему[47].

Этот акцент на внутреннем и нравственном в противоположность внешнему и ритуальному или же внешнему и физическому, несомненно, находится в соответствии со всем учением Нагорной проповеди, требующей праведности сердца более, нежели праведности по закону. И тем не менее, в контексте других блаженств «сердечная чистота», похоже, в некотором смысле имеет в виду и наши взаимоотношения. Профессор Таскер называет чистых сердцем «целостными, свободными от страданий, которые приносят с собой раздвоение личности»[48].

В этом случае чистое сердце — это сердце единое, приготовляющее путь «чистому оку», упоминаемому Иисусом в следующей главе (6:22).

Точнее будет отнести первое примечание к искренности. Уже в стихах Псалма 23, приведенных выше, человек с «руками неповинными и сердцем чистым» «не клянется душею своею напрасно и не божится ложно» (Пс. 23:4). То есть он свободен от фальши в своих взаимоотношениях с Богом и человеком. Итак, чистые сердцем — «совершенно искренни» (ДБФ). Вся их жизнь, публичная и частная, открыта для Бога и людей. Само их сердце — включая мысли и намерения — чисто. Лицемерие и коварство им отвратительны; в них нет лукавства.

Но заметьте, как мало тех, кто живет такой жизнью, и так открыто! Мы поддаемся искушению носить разные маски и играть все новые роли от случая к случаю. Это не реальность, а игра — в этом сущность лицемерия. Некоторые люди свивают вокруг себя такую паутину лжи, что и сами не могут сказать, какая часть их истинна. Лишь Иисус Христос был среди людей с чистым сердцем, совершенно лишенным лукавства.

Только «чистые сердцем узрят Бога», увидят Его ныне глазами веры и славу Его впоследствии, ибо лишь совершенно искренние смогут вынести ослепительное видение, в свете которого тьма лжи рассеется и огнем которого попалится всякое притворство.

7. Миротворцы (ст. 9)