Нагорная проповедь. Христианская контркультура

Были мы правы или нет, когда решили, что стихом 13 Иисус начал Свое заключение, не знаю, но теперь–то Он совершенно определенно подходит к нему. Больше уже не будет никаких дальнейших наставлений, это, скорее, соответствующий ответ на уже данное наставление. «Господь Иисус заключает Нагорную проповедь, — пишет Дж. С. Райл, — захватывающим дух отрывком. Он обращается от лжепророков к тем, кто ложно исповедует веру, от нездоровых учителей к нездоровым слушателям»[208]. Подобным же образом комментирует и Таскер: «Не только лжеучителя могут создавать препятствия тем, кто следует узким путем, но и сам человек может тяжко заблуждаться»[209].

Так Иисус ставит перед необходимостью сделать выбор между послушанием и неповиновением и призывает нас полностью посвятить свой ум, волю и жизнь Его учению. Он делает это, предупреждая нас о двух неприемлемых альтернативах, во–первых, о чисто словесном исповедании (ст. 21–23) и во–вторых, о чисто интеллектуальном знании (ст. 24–27). Ни то, ни другое не может заменить послушание; каждая же может свидетельствовать о неподчинении. Иисус торжественно подчеркивает, что наша участь в вечности полностью зависит от всемерного послушания.

В этом отношении весьма похожи два последних параграфа проповеди. Оба противопоставляют ложный и правильный ответы на учение Христа. Оба показывают, что нейтралитет невозможен, что должно быть принято окончательное решение. Оба подчеркивают, что ничто не может заменить активного, практического послушания. И оба учат, что жизнь и смерть в судный день будут определены по нашему нравственному ответу Христу на Его учение в этой жизни. Единственное различие между параграфами состоит в том, что в первом люди, выдвигая альтернативу послушанию, исповедуют устами, а во втором слушают ушами.

1. Опасность лишь словесного исповедания (ст. 21–23)

²¹ Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. ²² Многие скажут Мне в тот день: «Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? ²³ И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие».

Люди, которых здесь рписывает Иисус, надеются найти спасение, исповедуя Христа словом, они «говорят» Христу или о Христе. «Не всякий, говорящий Мне» (ст. 21). «Многие скажут Мне в тот день» (ст. 22). Но наша окончательная судьба будет определяться не по тому, что мы говорим Ему сегодня или скажем в день последний, а по нашим делам: исполняем ли мы то, что говорим, следует ли за нашим словесным исповеданием нравственное послушание?

Словесное исповедание Христа необходимо. Чтобы спастись, как писал Павел, мы должны исповедовать устами и верить в своем сердце (Рим. 10:9,10). А истинное исповедание Иисуса Господом невозможно без Духа Святого (1 Кор. 12:3). Более того, христианское словесное исповедание, описанное Иисусом в конце проповеди, кажется совершенно замечательным (по крайней мере на первый взгляд). Прежде всего, оно почтительно. К Иисусу обращаются как к «Господу», и сегодня наиболее уважительным и вежливым упоминанием об Иисусе будет «Господь наш». Далее, это исповедание соответствует канону. Из контекста ясно, что в обращении «Господь» содержится упоминание о Боге–Отце и о Нем Самом как о Судье. Наверняка после Его смерти и воскресения ранние христиане знали, что делают, называя Его «Господом». Это был божественный титул, употребляемый в греческом Ветхом Завете как перевод еврейского «Иегова». Итак, можно сказать, что это точное, ортодоксальное исповедание Иисуса Христа. В–третьих, оно эмоционально, ибо это не холодное и формальное обращение, но полное энтузиазма: «Господи, Господи», как если бы говорящий желал привлечь внимание к своей преданности и рвению.