Нагота

Помню, сеньор как-то взял меня на соревнования по легкой атлетике. Давненько это было, я еще ходил с челочкой. Что за соревнования, можете не спрашивать, деталей не помню. Но забег на дальнюю дистанцию до сих пор стоит перед глазами: поначалу все бежали скопом, потом врассыпную. И один бегун в желтых трусах и красной майке стал что-то отставать. Сеньор со своими приятелями до хрипоты орал, затем кто-то со стороны, не знаю кто, когда с ним поравнялся отстающий, подбежал к нему, может, что-то сказал, может, просто пробежал плечом к плечу. Только отстающий сделал рывок и обогнал остальных...

Вскоре после этого нашему физруку пришла в голову мысль сотворить из меня феноменального прыгуна. Чемпионом можешь и не стать, да это и неважно, сказал сеньор, зато окрепнешь. Что касается ма, то она оценила мое решение в плане гармонического развития личности. Постоянно расширять круг своих интересов — дело необходимое, сказала она, к тому же ты сам так решил. Уже в ванной, за полупритворенной дверью я расслышал еще несколько ее замечаний по тому же поводу: меньше по улицам будет слоняться, меньше озорства в голове... Хуже нет, когда подростки предоставлены сами себе и т. д. и т. п. В общем жутко обидные вещи, и был момент, я всерьез собирался вломиться обратно в комнату и объявить, что передумал. Только меня очень тянуло в спортшколу. Ладно, пусть говорят что хотят. И все же это просто удивительно — до чего им не терпится испортить человеку настроение!

Тренировки были три раза в неделю. До дома добирался на полусогнутых, чувствуя себя чем-то вроде полуфабриката из магазина «Кулинария». Честное слово. Учеба в голову не шла, так, хватал по верхушкам, просто не было сил шевелить мозгами. Весной на межшкольных соревнованиях наши заняли первое место. И тем самым мне на лоб как будто шлепнули особый штемпель. Никаких других поручений на меня теперь не взваливали. Я был спортсменом. Если, отвечая урок, начинал спотыкаться, училки поворчат-поворчат, но трояк поставят: мол, чего ждать от спортсмена. В общем, стал я чем-то вроде чемодана с двойным дном. С одной стороны, меня поругивали за слабую успеваемость. С другой — мною гордились.

А может, и не гордились, просто мне казалось. Велика важность победить на межшкольных соревнованиях. Самому эти прыжки осточертели. На тренировки ходил как на похороны. А над книжками корпеть, зубрить формулы — радости и того меньше. И потому сам себе внушал: я бы занимался, честное слово, еще как бы занимался, если бы проклятые тренировки из меня последние соки не выжимали. Ведь когда выкрикивал в свое оправдание: «Вы что думаете, я машина!» — мое возмущение было искренним, я и в самом деле был вконец измучен. И когда говорил: «На учебу времени не хватает», — это тоже была чистейшая правда.

Понемногу все свыклись с тем, что мне из троек не вылезти, как свыклись бы, к примеру, вскочи у меня на носу бородавка. Приятного мало, да что же делать? Ма, в очередной раз ознакомившись с моим дневником, после вздохов и стенаний принялась читать нотацию: Янис, учись, без образования нынче никому нет хода, образование дает преимущества, которые ничем не восполнить и т. д. и т. п.

Ма, сказал я, наглядно демонстрируя, как у меня дрожат руки, прошу тебя, прекрати.

Уровень твоих знаний крайне неудовлетворительный.

Знаю, знаю! (С нарастающим возмущением.) Все твои фразочки знаю наизусть!

Янис, это не фразочки.

Ма... Прошу тебя! Это невыносимо... Буду кричать так, что сбегутся соседи!

Янис, кончай горланить, вмешался сеньор, сейчас шведы начнут с канадцами.

Только сделайте потише, сказала ма, голова болит, а мне еще надо просмотреть перспективный план.

Взаимопонимание с сеньором у нас полное. Этакое негласное и молчаливое соглашение: не отравлять друг другу жизнь. Иногда он берет меня с собой в поездки, учит водить «газик», иногда я помогаю ему навести порядок в гараже. Для разговора обычно выбираем нейтральные темы — о матчах, о рыбалке, об автомобильных делах.

Ну, как там у тебя с прыжками, время от времени спрашивал сеньор.

Нормально, отвечал я, полный порядок.

На самом же деле в гробу я видел эти прыжки. Иначе не скажешь. Муки адские, а радости с наперсток. Мой тренер прямо как с цепи сорвался, чокнутый какой-то, честное слово, только тем и занимался, что придумывал мне задания. К. весне надо добиться таких-то результатов, к осени — таких-то. А ну их к черту, решил я про себя, что я — в лотерее себя, что ли, выиграл!

Как-то тренер обронил мимоходом: «Послушай, Янис, кости у тебя массивные, ни дать ни взять тяжеловес». Трах-тара-рах! Меня осенила идея: неспроста он это. Только не подумайте, что меня потянуло к тяжелой атлетике. Ничего подобного. Я подумал: вот преотличный выход из ситуации! Для легкой атлетики я неперспективен. Я буду плечистым и рослым. Это у нас в роду. В бабушке было сто десять килограммов весу. Дядя Алфред, когда приходит в гости, случается, и стул под себя подомнет. И чего выкаблучиваться, против природы не попрешь.