Награда

Суд удалился на совещание. Ждать пришлось недолго.

— Именем Российской Социалистической... — медленно и веско падали в настороженную тишину слова приговора. Все разом вздохнули, когда услышали: «...подсудимая Сайла Бельды оправдана...» Апа Бельды был приговорен к четырем годам лишения свободы. Но, учитывая, что он ранее к суду не привлекался, предупреждения не имел, учитывая национальные особенности, наказание заменить условным сроком. Ван за соучастие в преступлении, пособничество Апе и брату своему Ли был также осужден условно на три года.

Люди медленно расходились, обсуждая приговор суда. Женщины не скрывали радости, мужчины отделывались неопределенными замечаниями, но и они одобряли суд. Это было видно по насмешливым репликам в адрес Апы. Иннокентий, очень довольный, озабоченно осматривал возвращенное ему ружье.

В школе остались члены суда, плачущая от счастья Сайла, муж и жена Мартыненко, Мария Щука, Сергей Киле.

— Одними судебными приговорами немного добьешься, — говорила судья. — Воспитывать народ надо. Особенно женщин. Вам бы в стойбище женотдел организовать. А возглавить бы женотдел Марии Щуке. А? Она ведь у вас боевая, хотя и смирная с виду, — судья улыбнулась. — Верно говорю, товарищи?

Сайлу с детьми устроили жить при больнице. Матвей Алексеевич взял ее на работу санитаркой.

Молодая женщина шла в новое свое жилье, нагруженная узелками. Старшая жена Апы украдкой принесла Сайле ее одежду, кое-что из домашней утвари. Впереди бежал Чокчо с берестяным туеском, наполненным брусникой, — подарок Иннокентия. Кеку Сайла держала на руках.

У самой больницы перед Сайдой неожиданно появился Апа. Лицо его выражало покорность судьбе. Он поклонился жене, прижимая руки к груди, и проговорил:

— Чего сердишься? Пьяный был, потому и продавал тебя. Иди домой, больше продавать не буду,— и расставил руки, чтобы удержать ее.

На какое-то мгновение Сайлу охватил привычный страх перед мужем, но она быстро овладела собой.

— Собака! — сказала она презрительно и плюнула в лицо Апы. Сайла ударила бы его, но были заняты руки.

Бормоча ругательства, Апа уступил дорогу молодой женщине.

Чжан собирает долги

Во время ледостава амурские стойбища и села бывают надолго отрезанными от мира. Несколько дней по реке идет шуга — ледяное сало. Могучая река не поддается морозу. Днем и ночью шуршат ледяные кристаллики в свинцовой воде. В такие дни и не пытайся плыть на лодке: моментально обледенеют борта и весла — и пропал пловец. Все шире становятся забереги. Густой туман стоит по утрам над рекой. Уже огромные льдины — ледяные поля плывут по ее глади, дробясь и ломаясь на отмелях и выдающихся в реку мысах. Обломки дыбятся, встают на ребро да так и вмерзают в лед, делая реку почти непроходимой. Но сколько ни наблюдай за рекой, замерзает она, стихает внезапно, обычно ночью, когда крепчает мороз.

Притихшей, умиротворенной увидел реку Матвей Алексеевич, придя на берег. Ледяная равнина дышала бодрящим холодом, и синеву ее поверхности подчеркивала горностаевая белизна покрытого снегом берега. По всей отмели лежали заботливо перевернутые и уложенные на обрубки дерева рыбачьи лодки.

Теперь недели три не будет ни писем, ни газет. Ну с этим еще можно мириться. А что, если тяжело заболеет кто-либо из жителей, если потребуется вмешательство хирурга? Да и не только хирурга. Много на свете болезней, не подвластных фельдшеру.

Сегодня Матвея Алексеевича пригласили в семью Бельды. Жена Ивана — Ненге приходила чуть свет, просила:

— Приходи, пожалуйста, сына лечи.

Не часто вызывают фельдшера нанайцы. Стало быть, серьезно заболел маленький Октябрь (так назвали мальчика по совету Ани), если пугливая Ненге решила обратиться за помощью.

Чтобы попасть к больному, нужно перейти через протоку в стойбище Тондон. Внимание Матвея Алексеевича привлек человек, бежавший что есть духу по гладкому, чуть потрескивавшему зеркальному льду.

— Подожди! — кричал человек. Фельдшер присмотрелся, узнал Кирилку, — Подожди меня!..

Кирилка, запыхавшийся, веселый, одет по-праздничному: расписные улы на ногах, расшитая орнаментом кожаная куртка, на голове беличья шапка, за поясом расшитые рукавички, но и без них жарко Кирилке. Так и пышет от парня здоровьем.

— Ты чего кричал? — спросил Матвей Алексеевич.

— Лед проверить хотел... — переведя дыхание, проговорил Кирилка. — Никто еще не ходил.

— А откуда ты узнал, что я пойду по льду? — спросил Мартыненко, растроганный вниманием юноши.

— Ненге говорила.

Шли по тонкому льду на некотором расстоянии друг от друга, так распорядился Кирилка. На ходу он сообщил, что охотники собираются соболевать. В нынешнем году разрешили отстрел соболя по лицензиям.

В стойбище царило праздничное настроение. От дома к дому ходили парни в таких же чистых и нарядных охотничьих одеждах, как у Кирилки. Охотники были заметно навеселе, они пытались петь, шутили с девушками, задирали друг друга. То тут, то там в кружке зрителей объявлялись силачи.