Награда Бешеного

— Возможно! — Богомолов чуть заметно вздохнул.

— За Воронова переживаешь? — догадался Джеймс. — Уверяю тебя, все под контролем! Во всяком случае, пока без изменений.

— Вот именно «пока»! — Богомолов покачал головой. — Кстати, запомни пароль: Сергей передаст тебе или твоему человеку «привет от Ка И», то есть от меня. В силе и обратная связь. Для твоих ребят.

— Понял! Простенько и со вкусом! — улыбнулся Майкл. — Еще что? — Он словно подгонял Богомолова.

— Нельзя ли как-то обойти таможню? — прямо спросил Богомолов.

— Оружие?

— Да! — Богомолов даже не заикнулся о спецтелефоне, чтобы не ставить Майкла совсем уж в неудобное положение.

— Хорошо, попытаюсь что-нибудь придумать. Тип и номер оружия?

— Пистолет-пулемет Стечкина, а номер… — Богомолов достал записную книжку и зачитал ему номер своего «Стечкина». — Неужели сделаешь разрешение?

— Не обещаю, но попробую. Все?

— Теперь все. — Богомолов улыбнулся.

— Бывай, генерал!

— Пока, полковник! — в тон ему ответил Богомолов.

* * *

… В Америку Савелия провожал Михаил Никифорович. Начальник смены таможенников был предупрежден, и провели его через службу «особо важных персон». Богомолов вручил ему свое личное оружие, изложив вкратце свой разговор с полковником Джеймсом. Говорков в конце концов нехотя согласился.

Сейчас, в самолете, он все время думал о братишке. Как там Андрюша, что с ним? Правда, иногда Савелий вспоминал последний разговор с Розочкой. Правильно ли он сделал, что отправил ее учиться в Америку? Конечно, он поступил так согласно завещанию ее дедушки Волошина, но можно было получить образование в Париже, например, или Лондоне.

Впрочем, все сделано правильно. Именно в Америке сейчас концентрируются лучшие умы человечества, пусть приглядится, присмотрится, а там и сама поймет, что к чему.

Савелий откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и провалился в царство Морфея. Сначала перед ним во сне предстала Марфа Иннокентьевна, его любимая воспитательница в детском доме:

— Савушка, ты такой еще слабенький, оставь ты этих хулиганов в покое! — укоризненно говорила она, смачивая бодягой синяк под глазом.

— Ты же знаешь, что они честно никогда не дерутся: нападают исподтишка и всегда втроем-вчетвером!

— Ничего, Марфа Иннокентьевна, я их когда-нибудь по одному подкараулю и накостыляю! — посулил маленький Савушка.

— А они тебя снова отлупят!

— А я снова подкараулю! Все равно я никогда не буду таким, как они! Никогда! — твердо заверил маленький Савушка.

— Ах ты мой маленький Робин Гуд! — ласково проговорила женщина и прикоснулась прохладными губами к его разгоряченной щеке.

— И ничего я не маленький! — возразил Савелий, открыл глаза и с удивлением увидел перед собой мать.

— Конечно же, не маленький! — улыбнулась она. — Ты у меня совсем уже большой! — Мать крепко прижала его к своей груди, и Савушка счастливо зажмурился, а когда открыл глаза, то неожиданно отпрянул — перед ним стояла Варвара.

— Варечка, милая, ты жива? — воскликнул он.

— А ты разве не видишь? — Она смотрела так ласково, и в. то же время в глазах ее стояли слезы. Савелий не выдержал и спросил:

— Что с тобой, милая? Почему ты плачешь?

— Это слезы радости оттого, что я вижу тебя! Я так скучаю, Савушка!

— Я все время хотел тебя спросить: зачем ты решилась на такое? Почему меня бросила?

— Господи, да как ты не понимаешь! Разве я могла спокойно жить после этого? Я стала такой грязной, я физически ощущала ту грязь, что прилипла ко мне от их рук, их вонючих тел! Я не могла дышать, я все время ощущала их вонь! Как я могла запачкать тебя, моего самого любимого и дорогого человека, прикосновением? Не печалься обо мне! Я была счастлива потому, что ушла из жизни любимой и любящей! Не грусти!

— И все-таки… — начал было Савелий, но умолк на полуслове, обнаружив перед собой Варламова, своего друга-«афганца», которого зверски убили по приказу Воланда. — Варламыч? — воскликнул Савелий, пытаясь прикоснуться к нему, но тут же отдернул руку: лицо бойца было страшно изуродовано — отрезаны уши, выколоты глаза… Тот постоял неподвижно, потом медленно развел руки, словно для объятий, и тихо сказал:

— Савка! Ты узнаешь меня? Савка, ведь это ты, я чувствую!

— Да, это я, дорогой Варламыч! Это я!

— Ну отзовись, знаю, это ты. Савка! — продолжал взывать тот, шаря в воздухе руками.

Видимо, Варламов его не слышал, и тогда Савелий осторожно прикоснулся к его руке и пожал ее особым, придуманным пожатием.

— Я знал, что это ты, братишка! Знал! — Лицо «афганца», несмотря на кровоточащие раны, озарилось счастливой улыбкой. — Не вини себя в моей смерти, братишка, не вини! Ты сделал все, что мог, я сам во всем виноват. Я знаю, ты отомстил за меня сполна! Спасибо, братишка, и не кори себя больше! Обещай! — Он крепко обхватил руку Савелия, затем разжал, и Савелий ответил согласием. — Ну, вот и хорошо: теперь я могу спокойно заниматься своими делами!