Награда Бога

Лерка положила телефон в тумбочку и задумалась. Как все-таки меняют людей обстоятельства. Если бы Лерке кто-нибудь хотя бы пару лет назад сказал, что бабушка позволит называть ее на ты и по имени, она рассмеялась бы тому в лицо. Бабуля всегда кичилась своей воспитанностью и культурой и некую американизированность в отношениях между взрослыми и молодыми людьми не принимала ни в каком виде. Но под грузом возникших проблем последних месяцев Натка как-то совсем естественно перешла с бабулей на ты, а потом и по имени стала называть. И Фаина проглотила! Даже вроде и не заметила. Правда, Петька и Тина не позволяли с ней такой фамильярности, решив, что данная привилегия касается лишь Натки. Но все одно — это нонсенс.

— Кто тут Лера Пересветова? — раздался от двери тоненький, какой-то измученный голосок.

— Я. — Лерка приподнялась на койке.

В проеме двери стояла Надька-кормилица. Больничный выцветший халат болтался на ней, как на вешалке, но даже его не хватало, чтобы прикрыть выпирающую грудь.

— Здравствуйте. — Надька прошла и присела на краешек Леркиной кровати. — Я поблагодарить вас пришла.

— Вы? Меня? — Лерка округлила свои глаза. — Что вы, это я вам так благодарна! А то моя Сонечка совсем голодная!

— Господи! Как это чудесно! — Надька всплеснула руками. — То есть это не чудесно, конечно, вернее...

Лерка улыбнулась.

— Я поняла, не трудись.

— Ну, да я хочу сказать, что твоя девчонка просто спасение для меня. Так хорошо кушает. А мой... Вот мои первые дети...

И потекла извечная беседа всех молодых мамаш. От поноса до красной сыпи на ручках. Оказалось, что сынишка у Надежды уже третий. Первые девочки-близняшки, — мамина отрада. Но муж очень хотел сына.

— Он сказал, что если рожу пацана, озолотит.

— Ну и как, начал уже озолачивать? — вклинилась женщина на соседней койке. В больницах такая скука, поэтому все принимают живое участие в любых разговорах.

— Да нет, не получится пока, — махнула рукой Надька. — Он год назад в такую аварию влетел, ужас. Хотя совсем не виноват был. Но у того мужика, что нашу машину раскурочил, такая адвокатша была зверь прямо! Мало того, что нашу машину пришлось продать и новую купить, еще Валька в такие долги влез — до сих пор никак не расплатимся.

— Вот сволочь! — возмутилась соседка. — Все они, эти адвокаты, лишь бы свое урвать!

Надька с женщиной стали обсуждать тему продажных непорядочных служителей Фемиды и о Лерке как бы забыли. Лерка же вжалась в койку и не шевелилась, боясь даже вздохнуть. Отчего-то стало тревожно.

— А тут я еще как раз забеременела, — продолжала Надька.

— Чего ж рожать-то решилась? — изумилась женщина. — Долги бы отбили, вот тогда и...

— Так-то оно так, но после девчонок у меня проблемы были, поэтому доктора сказали, что, может, больше детей и не будет. Так что мой крылатый мальчик приказал рожать. — И она гордо улыбнулась.

— А почему крылатый? — вновь удивилась соседка.

— А он у меня летчик-международник, — пояснила Надька. — Хороший у меня муж, заботливый, верный. А как девчонок любит!

Хо-о-оп! Сердце стукнулось о гортань и стремительно покатилось в живот. Муж Надьки и есть тот мерзкий Валентин! И кормила сегодня Надежда дочь своего милого заботливого мужа! А девчонок он любит! Еще как любит! Только повзрослей!

— Ой, заболталась я совсем, вам же отдыхать надо. Вон Лерочка вся побледнела даже. — Надька встала. — Ты не переживай, Лер, я твою Сонечку покормлю еще пару дней, а уж потом я с сынишкой выписываюсь. Кстати, а ты где живешь? Не в Измайлово?

— Нет, — прохрипела Лера.

— Жаль, а то бы я тебе молоко сцеженное отдавала, — вздохнула Надька. — Свое-то лучше всяких смесей. А так все придется в сортир спускать. Ну, пока, девчонки!

Надька открыла дверь и вышла.

Счастливая. Нас же только в пятницу отсюда выпустят. Ох, еще пять дней тут париться, — сокрушалась словоохотливая соседка.

«Господи, спасибо тебе, что именно в пятницу, а не в среду! — мысленно молилась Лерка. — Хороша бы я была, если бы в день выписки столкнулась с Валентином. Это же надо попасть именно в этот роддом!»

На сотой больнице настаивала Вера Николаевна. Она с рук на руки передала Лерку своей однокурснице милой Светлане Григорьевне, которая все девять месяцев наблюдала Лерку, а в ночь родов примчалась и сама приняла Сонечку. Но кто же мог подумать, что жена Валентина будет рожать именно в это время, именно в этом роддоме! Мистическое совпадение! А может, все-таки она ошиблась и это не тот Валентин? «Надо спросить ее фамилию», — решила Лера.

Но спрашивать не пришлось. Вечером, когда разносили малышей на кормление, Лерка замешкалась в душевой и подошла к палате чуть позже. Выслушав ругань няньки по поводу того, где она шляется, Лерка с извинениями протиснулась в дверь мимо большой каталки, где лежали спеленатые младенцы. Самый крайний малыш вытащил ручку, на которой болтался кусок рыжей клеенки. На ней большими буквами, размашисто было написано: «Шестакова Надежда Алексеевна». Детей определяли по имени матерей.