Награда Бога

Натка подавила в себе все так некстати взорвавшиеся эмоции, внутренне сама удивляясь: «А что ты хочешь, милая? — промелькнуло в мозгу. — Кроме работы у женщины в двадцать восемь лет должна быть полнокровная половая жизнь. А ваша светлость и не упомнит, когда в последний раз сексом занималась». Справившись с собой, Натка быстро закончила рассказ о событиях той страшной ночи.

— Маруся быстро в себя пришла, — продолжала Натка, закурив еще одну сигарету. Полная пепельница уже не вмещала окурки, но вставать не хотелось. Тогда нужно было бы приблизиться к Сереге, а отчего-то Натка побоялась это сделать. — И встал вопрос, где лечить Лерку. И тут как рояль в кустах, появились Кисловы. А кстати, Везунь, открой тайну, каким образом ты так быстро нашел Ольгу?

«И кем ты работаешь?» — хотела продолжить она. Этот вопрос часто возникал внутри их маленькой компашки, еще когда с Леркой все было в порядке. Даже лучший друг Сереги Петька не мог внести определенности. Точно знали, что он несколько лет работал на пекинском телевидении, но его контракт закончился года два назад. Где числился дружок впоследствии, ребята не знали.

«Ну, раз такая секретность, то скорее всего завербовали нашего Везуню славные органы!» — смеялась тогда Лерка. Это смахивало на правду. Сергей редко бывал на Родине, судя по подаркам, неплохо зарабатывал. Да и мать его не бедствовала. Но его лицо не мелькало в телевизоре, и фамилия не светилась на первых полосах газет как пишущего журналиста.

— Что такое придворная свита, знаешь? — выкладывая результат своих кулинарных трудов на большое блюдо, спросил Серега.

— Ну, в общих чертах, — осторожно ответила Натка.

— Так вот, я довольно долгое время был придворным журналистом. Освещал визиты великих мира сего в другие государства. Пресс-служба, ясно излагаю? — Натка кивнула, хотя мало что поняла. — Так вот, с тех пор у меня осталось много связей. Поэтому найти тетю Олю было не сложно.

— Почему же ты не возвращаешься в Россию, если все это в прошлом? — раскладывая шипящие куски по тарелкам, спросила Натка.

— Потому, что не к кому возвращаться, — тихо ответил Серега, но Натка его услышала. — Ладно, подруга, о себе я расскажу позже. Давай хряпнем за встречу, и ты договоришь до конца.

Натка согласилась. На столе все из той же сумки материализовалась бутылка хорошей водки и пара высоких рюмок. Под такую прекрасную еду крепкий напиток летел белым лебедем, и все казалось уже не таким обреченным и ужасным. За окном застыла чернильная темнота, и через приоткрытое окно вырывался наружу сигаретный дым, впуская в прокуренную кухню свежесть зимней ночи.

— Не дрейфь, подруга, — разливая еще по одной, сказал Серега. — Все будет хорошо. Не тот человек Валерия Пересветова, чтобы сдаться. Очнется, дай срок. Жаль только, что замочили, судя по всему, братки Радьку.

— Ах, тебе его жаль? — пьяно удивилась Натка.

— Только потому, что они это сделали первыми, — оправдался Сергей, опрокидывая рюмку в рот. Крякнул, отдышался и продолжил: — Я бы эту гадину своими бы руками задушил. Разыскал и уничтожил. — Он скрипнул зубами. — Господи, ну как же так, Натка? Что за судьба у Лерки? Это же ад, а не жизнь!

Он уронил голову на руки, и Натка увидела, что его большие плечи затряслись.

— Ладно, Везунь, чего ты, дуралей! Вот вы какие мужики. Слабый пол! — Она обняла его, прижав вихрастую голову в себе.

— Натка, ну почему, почему у меня не было денег на операцию Сони! — сквозь сухие слезы пробубнил пьяный Сергей. — Ведь я сам! Сам разыскал его и привез к ней домой! Ты помнишь, на Новый год! Все, все было бы по-другому! И моя жизнь не была бы такой бессмысленной и дурацкой! Это я, я во всем виноват!

— Серега, ну что ты, успокойся! — Она гладила его плечи, шею, щеки, не могла остановиться. — Чушь говоришь!

Он вскинул голову, и его воспаленные глаза оказались так близко. Они на секунду замерли. Стало так тихо, будто время остановилось, только мерно капала вода из плохо закрытого крана. Натка впилась в его губы, и он неистово ответил на ее поцелуй, словно хотел передать ей всю свою боль и отчаяние, одновременно выпив ее усталость и беспомощность.

— Натка, я должен сказать... — Сергей с видимым усилием оторвался от ее губ.

— Нет, нет... — лаская его шею, прошептала она. — Ничего не говори, ничего не хочу знать. Я устала, я так устала...

Они любили друг друга с такой страстью, с такой бешеной отдачей, словно ждали этого многие годы. Так казалось Натке, когда она снова и снова взлетала на вершину наслаждения.