Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)

В ночь на 24 июня, переправившись с «Великой армией» через Неман, Наполеон забил мощный клин своей несметной военной силы между русскими армиями М. Б. Барклая-де-Толли и П. И. Багратиона, стараясь как можно глубже расщепить их и затем разбить поодиночке. Единственное спасение русских заключалось в быстрейшем соединении этих армий, что можно было осуществить лишь отводом их в тыл. Этот манёвр удалось совершить только на подходе к Смоленску, но сдержать натиск втрое превосходящих сил Наполеона не представилось возможным. Отступление русских стало неизбежным шагом для сохранения армии и последующего её укрепления с тем, чтобы собраться с силами для решающего удара и перехода в контрнаступление.

В процессе отхода велись упорные арьергардные бои, которые сдерживали продвижение французских войск, изматывали и обескровливали их. Однако при этом сказывалось отсутствие согласованности между командующими — Барклаем-де-Толли и Багратионом. Не было между ними взаимного доверия. Для согласованных действий всех русских военных сил требовался главнокомандующий, который бы сумел возглавить их. Особый комитет выдвинул кандидатуру шестидесятилетнего М. И. Кутузова. Он обладал огромным военным опытом, пользовался непревзойдённым авторитетом и доверием всего народа. И хотя император Александр I был против его назначения, он уступил общему желанию. Вот что писал Александр I об этом своей сестре: «…Зная этого человека, я вначале противился его назначению, но когда Ростопчин письмом от 5 августа сообщил мне, что вся Москва желает, чтобы Кутузов командовал армией… мне оставалось только уступить единодушному желанию и я назначил Кутузова».[612]

20 августа был подписан указ о назначении, а 23 он выехал в армию, которая его встретила с восторгом. Солдаты поговаривали между собой — «Едет Кутузов бить французов».[613]

Но вопреки ожиданиям, русская армия продолжала отступление. Объективные причины заставляли Кутузова не спешить с решающим ударом. Ещё силён был неприятель. А вместо обещанного подкрепления русской армии в 100 тысяч человек подошло к ней только 15 тысяч. Кутузов надеялся на новые формировавшиеся кадровые подразделения М. А. Милорадовича и на народное ополчение. Кроме того, он выискивал подходящую позицию для генерального сражения. И такое место было Кутузовым найдено, о чём он писал царю: «…Позиция, в которой я остановился при деревне Бородине, в 12-ти верстах вперёд Можайска, одна из наилучших, которую только на плоских местах найти можно…»[614]

Бородино! Сколько в этом слове гордости и печали! Сколько об этом сражении написано, сложено стихов и песен! На этом маленьком клочке земли участвовало в небывалом побоище, по последним относительно точным данным, со стороны русской армии 120 тысяч человек при 640 орудиях, с французской — 130–135 тысяч человек при 587 орудиях.[615]

Вот как пишет в своих записках участник сражения А. Н. Муравьёв: «…с 5 часов утра до 9 вечера более 1000 орудий с обеих сторон… разносили смерть между сражавшимися, не говоря уже о более 200.000 ружей и других оружий и штыков, со зверством необыкновенного исступления наносивших смерть на близком расстоянии и в рукопашном бою».[616] А приказ по русским войскам был такой: «…Чтоб… с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки… Артиллерия должна жертвовать собою, пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечью выстрел выпустите в упор и батарея, которая таким образом будет взята, нанесёт неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий».[617]

«Описание Бородинского сражения будет всегда несовершенным, какая бы кисть или перо не предприняли начертать оное».[618] Да! Невозможно передать картину этого события простому смертному. Можно только в какой-то степени её представить по имеющимся цифрам. Так, по данным начальника артиллерии «Великой армии» генерала ла-Рибоаспера, в Бородинском бою было сделано только с французской стороны выстрелов:

артиллерийских — 43.538,

ружейных — 2.144.000,

что составляет более 60 процентов всего боезапаса артиллерии Наполеона.[619]

На Бородинском поле полегло 94 тысячи человек[620] и 32 тысячи лошадей.[621] Недаром это сражение называлось «битвой генералов» — их у французов выбыло из строя 47, а у русских 22. Вот так «французская армия, — по словам генерала Ермолова, — расшиблась о русскую».[622]

Кутузов в донесении писал Александру I: «Баталия, 26-го числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришёл нас атаковать».[623]