Нагуализм

Таким образом, несмотря на исходную оппозицию тоналя и нагуаля, они находятся в положении взаимовлияния и взаимозависимости. Причем с точки зрения современной науки мы имеем право говорить не только о психологическом взаимодействии субъекта и объекта, но и о взаимодействии биофизическом, психофизиологическом, био- и психоэнергетическом. Как утверждает квантовая физика, наблюдатель влияет на наблюдаемое, и наоборот.

Бесконечный мир, пребывающий вне нашей психики, на самом деле далеко не так однозначен, как его репрезентирует нашему сознанию тональ. С одной стороны, мир вне-восприятия (нагуаль) является единственным и истинным обиталищем человека, нашим родителем и хранителем. А потому нет никакого смысла обращаться к иным, ненагуальным силам, дабы те защитили человеческое существо от внешнего океана энергии. С другой стороны, поле нагуаля, будучи принципиально непостижимым и отличным от всех шаблонов и стереотипов, приобретенных человеческим вниманием и восприятием, — безусловно опасно и переполнено рисками для выживания индивида в привычной ему среде, изначально структурированной тоналем. Неудивительно, что обычный человек, в жизни которого нет ничего, кроме тоналя, испытывает ужас перед непознаваемым нагуалем и бежит от тех, кого считает «носителями нагуальных сил». Как Бринтон, так и современные американисты отмечают характерную деталь: науалли — это «тот, кто пугает людей». Сила неведомого часто вызывает страх. И лишь тот, кто научился обращаться с подобной силой правильно, находит в ней не только угрозу, но и радость, новое познание и защиту.

Разделение универсума на тональ и нагуаль происходит за счет двух важнейших психических функций — восприятия и внимания. Можно даже сказать, что весь аппарат тоналя функционирует, в основном, с помощью структурированного внимания и восприятия. В разделе, посвященном практике нагуализма, мы будем отдельно говорить о специфических методах работы адептов с этими психическими функциями. Так или иначе, практикующий нагуалист «странствует» между тоналем и нагуалем благодаря определенным образом тренированному вниманию и восприятию.

Если же говорить о традиционном нагуализме месоамериканских индейцев, невозможно обойти обстоятельство, непременно вызывавшее негодование европейцев, особенно испанского духовенства и «просвещенных» путешественников. Речь идет, конечно, об использовании в нагуалистской практике психоактивных растений и грибов. Возмущение испанских властей было столь велико, что распространилось даже на невинный напиток октли (перебродивший сок агавы), хотя алкоголь в разных его видах никогда не вызывал протеста в христианской Европе.

Индейцы, несомненно, знали толк в психоактивных зельях. Из знаменитого кактуса они изготовляли мескал и употребляли его на специальных церемониях с надлежащим почтением. Отвар семян ололиукви, содержащий психоактивный амин лизергиновой кислоты, нагуаписты древней Америки также использовали регулярно. То же касается таинственных грибов, которые впервые идентифицировал Гордон Уоссон как принадлежащие к роду Psilocybe (у Бринтона — некие «желтые наркотические грибы»).

Современные нагуаписты живут порой в некотором удалении от Центральной Америки. Но, как показывает опыт, вопрос о практическом использовании ПАВ, в том числе «растений силы», для них — один из самых главных, волнующих и возбуждающих любопытство.

Однако интерес к этой теме здесь, у нас, вообще выглядит противоестественно. Нагуалисты древней Америке жили в конкретной природной среде, где психоактивная флора была неотъемлемой частью их пищи и жизненного поля в целом. Чтобы понять, какую роль играет привычный элемент жизненного поля, достаточно вспомнить, к каким истинно пагубным последствиям привел тех же индейцев «подарок» завоевателей — крепкие алкогольные напитки (виски, бренди, ром и пр.) и чужеземная пища. Обретшие это сомнительное богатство индейцы болели, спивались, умирали; как известно, крепкий алкоголь явился одним из серьезных факторов их быстрой деградации.

Точно так же у нас нет традиции правильного использования психоактивных растений. Тот, кто пытается их применять, серьезно рискует душевным и физическим здоровьем. Тем более, надо учесть, что природа такого любопытства, как правило, далека от нагуалистских целей. Ибо, с одной стороны, многие поклонники нагуализма испытывают особое влечение к тайне измененных состояний сознания, зачастую забывая, что новый психический опыт имеет ценность только в том случае, когда его обретают через разумную систему терпеливых усилий. С другой — западный человек, развращенный нынешней медициной и ее фармакологией, постоянно ищет некую «таблетку счастья» — единое средство, которое сразу решит все проблемы и восстановит утраченную гармонию.