Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Если же и после создания такого суда люди оказались бы столь кровожадны, что не стали бы довольствоваться его мирными решениями и по-прежнему прибегали бы к старому варварскому обычаю смертельного поединка, их можно было бы обуздать иными средствами. Вешать их как убийц бесполезно, ибо таким людям смерть не страшна. Заставить их внять голосу разума может только позор. Вероятно, было бы достаточно ссылки на каторгу, однообразного механического труда или публичной порки.

Реликвии

A fouth o’ auld knick-knackets,

Rusty airn caps and jinglin’ jackets,
Wad haud the Lothians three, in tackets,
A towmond guid;
An’ parritch pats, and auld saut backets,
Afore the flood.

– Burns

[681].

Любовь к реликвиям – любовь, которую не удастся искоренить до тех пор, пока в сердцах людей живут эмоции и привязанности. Это та любовь, которую легче всего пробудить в самых лучших и добрых людях и над которой насмехается лишь горстка самых бессердечных. Кто не сохранит локон волос, прежде украшавших чело верной жены, отошедшей в мир иной, или падавших на плечи любимого ребенка, уснувшего вечным сном? Да никто! Это семейные реликвии, святость которых понятна всем, – предметы, спасенные от зева могилы и бесценные для любящих сердец. Сколь дорога несчастному вдовцу книга, над которой он склонялся вместе со своей безвременно ушедшей половиной! И насколько выше ее ценность, если рука усопшей оставила в ней запись мысли, суждения или имени! Помимо милых сердцу домашних реликвий, существуют и другие, которые никто не вправе осуждать, – реликвии, освященные восторгом, вызываемым величием и добродетелью, восторгом, который сродни любви. Это и экземпляр «Флорио» Монтеня с автографом самого Шекспира, и сохранившийся в Антверпене стул, сидя на котором Рубенс писал знаменитое «Снятие с креста», и выставленный во Флорентийском музее телескоп, без которого Галилей не сделал бы своих грандиозных открытий. В ком не вызовет благоговения вид подлинной стрелы Вильгельма Телля[682], меча Уоллеса[683] или шпаги Хемпдена[684], или же Библии, которую листал один из непреклонных древних родоначальников веры?

Таким образом, поклонение реликвиям, их освящение и хранение проистекают из любви. Но сколько же этот источник чистоты и благости породил заблуждений и суеверий! Люди, восхищаясь великими и всем, что им принадлежало, часто забывают, что добродетель – составная часть истинного величия, и выставляют себя дураками ради челюсти святого, ногтя с пальца ноги апостола, носового платка, в который сморкался король, или веревки, на которой был повешен известный преступник. Страстно желая оставить у себя на память хоть что-нибудь из могилы известного предка, они не делают разницы между овеянными славой и заклейменными позором, праведниками и злодеями. Великие святые, великие грешники, великие мыслители, великие шарлатаны, великие завоеватели, великие убийцы, великие министры, великие разбойники – у всех них были и есть свои поклонники, готовые ради той или иной реликвии избороздить землю вдоль и поперек, от экватора до полюсов.

Поклонение реликвиям восходит к столетиям, непосредственно предшествовавшим крестовым походам. Первые паломники в Святую землю привозили в Европу тысячи сомнительных реликвий, на приобретение которых они тратили все свои сбережения. Более всего ценилось древо истинного креста[685], которое никогда не падало в цене. Среди католиков бытовало убеждение, что императрица Елена[686], мать Константина Великого[687], первой обнаружила подлинный «истинный крест» во время своего паломничества в Иерусалим. Император Феодосий подарил бóльшую его часть св. Амвросию[688], епископу Милана, который инкрустировал его драгоценными камнями и отдал на хранение в главную церковь этого города. Реликвия была похищена и сожжена гуннами, которые перед этим извлекли из нее ценные камни. В XI и XII столетиях якобы вырезанные из нее фрагменты можно было обнаружить почти во всех церквах Европы, и если бы их можно было собрать в одном месте, их, наверное, хватило бы на постройку кафедрального собора. Велико было счастье тех грешников, которым доводилось их увидеть; счастью же тех, кто ими владел, не было предела! Ради обладания ими охотно шли на величайший риск. Считалось, что они охраняют от всякого зла и исцеляют от самых застарелых болезней. К гробницам, в которых они находились, совершались ежегодные паломничества, участники которых были для местных властей источником немалых доходов.