Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Наконец я нарушил свое уединение, но не для того, чтобы встретиться с прежними знакомыми – адептами и ремесленниками, а с целью попасть в общество истинных философов. Но в их среде мои мысли пришли в еще больший хаос, так как, в сущности, я был совершенно сбит с толку многообразием опытов, которые они при мне ставили. Тем не менее подстегиваемый своего рода безумной страстью или вдохновением, я стал лихорадочно штудировать труды Раймунда Луллия и Арнальдо де Вилановы. Их прочтение и обдумывание прочитанного заняло еще один год, после чего я наконец решил, в каком направлении мне следует двигаться. Однако, прежде чем взяться за дело, мне потребовалось время, чтобы заложить еще одну весьма существенную часть моего наследства. Это произошло лишь в начале великого поста 1549 года. Я приобрел все необходимое и приступил к работе во второй день Пасхи. Не обошлось, однако, без беспокойства и противодействия моих друзей. Один из них спросил меня, что я собираюсь делать и не пора ли перестать тратить деньги на подобные глупости. Другой убеждал меня в том, что, покупая так много древесного угля, я тем самым усиливаю уже существующее подозрение, что я фальшивомонетчик. Третий советовал мне добиться какой-нибудь должности в суде, поскольку в то время я уже был доктором права. Мои родственники высказывались в еще более неприятном для меня ключе и даже угрожали мне тем, что, если я не откажусь от своих сумасбродных затей, они пришлют ко мне в дом отряд полицейских и разобьют вдребезги все мои печи и тигли. Я был крайне изнурен этим непрерывным преследованием, но находил утешение в своей работе и продвижении эксперимента, которому уделял большое внимание и который благополучно длился день за днем. В то время в Париже свирепствовала страшная эпидемия чумы, прервавшая всякое общение между людьми и оставившая меня наедине с собой, как я того и хотел. Вскоре я имел удовольствие отметить прогресс в ходе эксперимента и наблюдать последовательную смену тех трех цветов, кои, по мнению философов, всегда предвещают близость успешного завершения работы. Я отчетливо видел, как они сменяют друг друга, и на следующий день, первый день Пасхи 1550 года, я совершил великое деяние. Некоторое количество обычной ртути, которую я перелил в стоявший на огне маленький тигель, менее чем за час превратилось в самое высокопробное золото. Моей радости не было предела, но я не стал хвалиться своим достижением. Я возносил хвалы Господу за его доброту ко мне и молил его лишь о том, чтобы он позволил мне так распорядиться долгожданным богатством, чтобы еще больше восславить его и его деяния.

На следующий день я отправился в Тулузу, дабы найти аббата в соответствии со взаимным обещанием сообщать друг другу о сделанных нами открытиях. По пути я зашел к мудрому монаху, который ранее помог мне своими советами, но, к своему прискорбию, узнал, что и монах, и аббат умерли. После этого я не захотел возвращаться домой и удалился в другое место, чтобы дождаться там одного из моих родственников, которому я поручил распорядиться моим имуществом. Я велел ему продать все принадлежавшее мне имущество, движимое и недвижимое, и с вырученной суммы выплатить мои долги, а все оставшиеся деньги разделить между теми так или иначе связанными со мной людьми, кто в них нуждается, дабы они насладились частью выпавшего мне изрядного богатства. Соседи вовсю судачили о моем поспешном отбытии. Самые умные из моих знакомых считали, что я, сломленный и разоренный безумными тратами, продаю то немногое, что у меня осталось, дабы покинуть родные края и скрыть свой позор в дальних странах.

Мой вышеупомянутый родственник присоединился ко мне 1 июля, после того как выполнил все, что я ему поручил. Мы вместе отправились на поиски свободной страны. Сперва мы удалились в Швейцарию, в Лозанну. Пожив там какое-то время, мы решили провести остаток наших дней в одном из славнейших городов Германии, ведя тихую и лишенную помпезности жизнь».

Так заканчивается история Дениса Захария, написанная им самим. В ее конце он менее искренен, чем в начале, не вполне проливая свет на истинные мотивы своих притязаний на открытие философского камня. Представляется вероятным, что подлинную причину своего отбытия он вложил в уста его самых умных знакомых, полагавших, что на самом деле он был доведен до нищеты и хотел укрыть свой позор за границей. Больше о его жизни ничего не известно, и никто так никогда и не узнал его настоящего имени. Он написал алхимический труд «Истинная натурфилософия металлов».

Доктор Ди и Эдвард Келли