Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Ему должно было вскоре исполниться пятьдесят лет, а Бернард все еще не повидал мир. Чтобы восполнить этот пробел, он решил совершить путешествие по Германии, Италии, Франции и Испании. Где бы он ни останавливался, всегда интересовался, есть ли поблизости алхимики. Алхимики находились повсюду, и, если они были бедны, он помогал им деньгами, а если богаты поддерживал их морально. В Сито он познакомился с неким Жоффруа Лёвье, тамошним монахом, который убеждал его, что экстракт яичной скорлупы является ценным ингредиентом. Он поставил соответствующий опыт, результатом которого явилось лишь то, что он не стал тратить год или два впустую. Затем он взялся за эксперимент, призванный подтвердить или опровергнуть мнение одного юриста из Бергхема во Фландрии, утверждавшего, что великий секрет кроется в уксусе и железном купоросе. Он не был убежден в абсурдности этой идеи до тех пор, пока чуть не отравился. Прожив во Франции около пяти лет, он случайно узнал, что некий магистр Генрих, духовник императора Фридриха III, открыл философский камень, и отправился в Германию нанести ему визит. Бернарда, как обычно, окружали голодные иждивенцы, часть которых вызвалась его сопровождать. Ему хватило духу отказать им, и он прибыл в Вену с пятерыми из них. Он послал духовнику любезное приглашение и устроил в его честь роскошный прием, на котором присутствовали почти все алхимики Вены. Магистр Генрих искренне признался, что он не открыл философский камень, но всю свою жизнь занимался его поисками, которые он будет продолжать до тех пор, пока не найдет искомое или не умрет. Этот человек пришелся Бернарду по душе, и они дали друг другу обет вечной дружбы. За ужином было решено, что все присутствующие алхимики должны пожертвовать определенную сумму на накопление сорока двух золотых марок, которые через пять дней, уверял магистр Генрих, увеличатся в его печи в пять раз. Бернард, как самый богатый из присутствующих, внес львиную долю десять золотых марок, магистр Генрих — пять, а остальные — одну-две, кроме иждивенцев Бернарда, которые были вынуждены занять их долю у своего покровителя. Великий эксперимент был должным образом проведен: золотые марки поместили в тигель вместе с некоторым количеством поваренной соли, железного купороса, концентрированной азотной кислоты, яичной скорлупы, ртути, свинца и навоза. Алхимики наблюдали за этим драгоценным месивом с живым интересом, ожидая, что оно превратится в один большой кусок чистого золота. По прошествии трех недель они отказались от эксперимента, сославшись то ли на недостаточную жаропрочность тигля, то ли на отсутствие некоего необходимого ингредиента. Неизвестно, лазил ли в тигель какой-нибудь вор, но утверждают, что золото, найденное в нем по окончании эксперимента, стоило всего шестнадцать марок вместо сорока двух, помещенных в него вначале.

Бернард не сделал в Вене никакого золота, а наоборот, лишился очень большого его количества. Он переживал эту потерю столь остро, что поклялся навсегда выбросить философский камень из головы. Этого мудрого решения он придерживался два месяца, но был при этом несчастен. Он находился в положении игрока, который, будучи не в силах сопротивляться соблазну игры, имея в кармане оставшуюся после проигрыша монету, ставит ее на кон в надежде отыграть проигранное до тех пор, пока надежда его не покинет и он не сможет дальше жить. Он вновь вернулся к своим любимым тиглям и решил продолжить путешествие в поисках философа, который уже открыл великую тайну и сообщил бы ее такому усердному и упорному адепту как он. Из Вены он отправился в Рим, а из Рима-в Мадрид. Сев на корабль в Гибралтаре, он проследовал в Мессину, из Мессины на Кипр, с Кипра — в Грецию, из Греции — в Константинополь, а оттуда — в Египет, Палестину и Персию. На эти странствия он потратил около восьми лет. Из Персии он отправился обратно в Мессину, а оттуда во Францию. Впоследствии он в поисках своей великой химеры перебрался в Англию. Данный этап его странствий занял свыше четырех лет. Он старел и беднел: ему исполнилось шестьдесят два года, и для обеспечения своих расходов он был вынужден продать значительную часть своего наследства. Путешествие в Персию стоило ему более тринадцати тысяч крон, около половины которых было фактически расплавлено в его всепоглощающих печах; другую же половину раздал льстецам, которых нанимал к себе в ассистенты в каждом городе, где останавливался.