Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

В возрасте двадцати трех лет он женился на Катрин, богатой наследнице из рода Туаров, ради которой он заново обставил свой замок мебелью стоимостью в сто тысяч крон. Его брак послужил поводом для новой расточительности, и он сорил деньгами пуще прежнего, выписывая лучших певцов и знаменитых танцоров из-за границы, дабы позабавить себя и супругу, и устраивая почти каждую неделю на своем огромном внутреннем дворе турниры для всех рыцарей и дворян провинции Бретань. Двор герцога Бретонского не обладал и половиной роскоши двора маршала де Ре. Полное равнодушие последнего к своему богатству было настолько хорошо известно, что цены на все, что он покупал, завышались продавцами в три раза. Его замок кишел нищенствующими тунеядцами и угодниками, получавшими от него щедрое вознаграждение. Но в конце концов обычный набор утех опостылел ему, он стал заметно воздержаннее в чревоугодии и игнорировал прелестных танцовщиц, которым он раньше уделяя так много внимания. Порой он бывал мрачным и замкнутым, а взгляд был неестественно диким, что свидетельствовало о зарождающемся безумии. Тем не менее рассуждения оставались здравыми; любезность маршала по отношению к гостям, стекавшимся в Шамптосе отовсюду, не уменьшалась, а ученые священники, разговаривавшие с ним, приходили к выводу, что во Франции найдется мало дворян, столь же образованных, как Жиль де Лаваль. Но по округе поползли зловещие слухи, намекали на убийства и, возможно, еще более зверские деяния. Было замечено внезапное и бесследное исчезновение множества маленьких детей обоих полов. Видели, как один или два ребенка вошли в замок Шамптосе, но никто не видел, чтобы они оттуда выходили. Однако никто не осмеливался открыто обвинять в их пропаже такого могущественного человека, как маршал де Ре. Всякий раз когда в его присутствии упоминали о пропавших детях, он выражал величайшее удивление их загадочной судьбой и негодование по отношению к возможным похитителям. Но обмануть людей было не так-то просто, и дети стали бояться его словно прожорливого великана-людоеда из сказок, их учили обходить замок Шамптосе за мили и никогда не проходить под его башенками.

За несколько лет безрассудного мотовства маршал лишился всех своих денег и был вынужден выставить некоторые свои поместья на продажу. Герцог Бретонский заключил с ним договор о вступлении во владение богатым имением в Инграде, но наследники Жиля умоляли Карла VII вмешаться и приостановить продажу. Карл незамедлительно издал указ, ратифицированный парламентом провинции Бретань и запрещавший пэру отчуждать свои родовые поместья. Жилю оставалось лишь подчиниться. На поддержание его расточительства у него не осталось ничего, кроме дохода от титула маршала Франции, не покрывавшего и десятой части его расходов. Человек с его привычками и характером не мог урезать свои неэкономные траты и жить по средствам, ему претила сама мысль о том, чтобы избавиться от всадников, шутов, танцоров, хористов и тунеядцев или оказывать гостеприимство лишь тем, кто в нем действительно нуждался. Несмотря на истощившиеся ресурсы, он решил вести прежнюю жизнь и стать алхимиком, дабы иметь возможность делать золото из железа и по-прежнему оставаться самым богатым и величественным среди дворян Бретани.

Для исполнения этого решения он послал в Париж, Италию, Германию и Испанию своих людей с поручением пригласить всех адептов алхимии нанести ему визит в Шамптосе. Для этой миссии он отрядил двоих своих самых расточительных и беспринципных подданных Жиля де Силье и Роже де Бриквиля. Последнему, подобострастному пособнику его наиболее тайным и отвратительным усладам, он доверил воспитание его лишенной матери дочери, ребенка всего пяти лет от роду, разрешив ему выдать ее в надлежащее время замуж за любого человека, которого он выберет, или жениться на ней самому, если он того пожелает. Этот человек воспринял новые планы своего хозяина с большим энтузиазмом и познакомил его с неким Прелати, алхимиком из Падуи, и с врачом из провинции Пуату, преследовавшим те же цели.

Маршал велел оборудовать роскошную лабораторию, и троица приступила к поискам философского камня. Вскоре к ним присоединился еще один «философ» по имени Антонио Палермо, помогавший им в их изысканиях более года. Все они жили в роскоши за счет маршала, тратя его деньги и изо дня в день внушая ему надежду на конечный успех их поисков. Время от времени в его замок прибывали новые честолюбцы, и у него месяцами трудились свыше двадцати алхимиков, пытающихся превратить медь в золото и растрачивающих все еще имеющееся у него золото на снадобья и эликсиры.