Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

В назначенный день пфальцграф прибыл в сопровождении многочисленной свиты и выразил такое искреннее и страстное восхищение знаниями хозяина дома, что Ди стал обдумывать возможность бесповоротной привязки к своим интересам человека, столь расположенного стать ему другом. В результате длительного общения с Келли он перенял все мошеннические повадки сей персоны и решил заставить поляка дорого заплатить за его обед. Незадолго до этого он узнал, что пфальцграф является в своей стране крупным и весьма влиятельным помещиком, но из-за своей склонности к расточительству переживает временные финансовые затруднения. Он также выяснил, что поляк твердо верит в существование философского камня и живой воды. Таким образом, он был просто находкой для авантюриста. Келли был того же мнения, и они вдвоем начали плести паутину, нитями которой могли бы прочно опутать богатого и доверчивого иностранца. Они делали это очень осторожно, сперва туманно намекая на камень и эликсир, а в конце концов на духов, посредством которых они-де могут переворачивать страницы книги будущего и узнавать из нее страшные тайны. Лаский страстно умолял допустить его к одному из их таинственных интервью с Уриэлем и другими ангелами, но они слишком хорошо знали человеческую натуру, чтобы сразу же выполнить его просьбу. На мольбы пфальцграфа они отвечали намеками на проблематичность или неуместность вызова духов в присутствии постороннего, который, возможно, не имеет для этого иных мотивов, кроме удовлетворения пустого любопытства. Тем самым они стремились разжечь его аппетит и были бы действительно огорчены, если бы пфальцграф потерял интерес к сей затее. Чтобы понять, насколько сильно помыслы Ди и Келли были в это время сосредоточены на жертве их обмана, достаточно прочесть предисловие к их первому собеседованию с духами, приведенное в книге доктора Касобона. Запись, сделанная Ди 25 мая 1583 г. гласит: «Когда дух появился, я (Джон Ди) и Э. К. (Эдвард Келли) сидели и разговаривали об этом знатном поляке Альберте Лаосом, о той великой чести, которую мы ему оказываем, и о симпатии к нему самых разных людей.» Они, несомненно, обсуждали, как им наилучшим образом использовать «знатного поляка», и стряпали небылицу, которой они впоследствии возбудили его любопытство и надежно затянули в свои сети. «Внезапно, продолжает Ди, словно откликнувшись на наше красноречие, появилось бестелесное создание в образе красивой девочки семи-девяти лет в головном уборе, с кудрявыми волосами на лбу и с прямыми на затылке. На ней было шелковое платьице со шлейфом, отливающее то красным, то зеленым. Она, казалось, порхала вверх и вниз и сновала позади книг, а когда она проходила между книгами, последние самостоятельно отодвигались, уступая ей дорогу.»