Найденная рукопись, повествующая о домовых, потерявших свой дом

Пока домовята веселятся, позвольте мне описать этих удивительных существ. Домовые сами по себе небольшие создания, даже повзрослев, они редко становятся выше ребёнка, только вставшего на ноги. Коренастая фигура говорит о том, что они не боятся трудной и тяжёлой работы, а большой нос картошкой, позволяет учуять даже самую далеко спрятавшуюся пыль и служит индикатором чистоты. Работая как пылесос, нос втягивает в себя всё подряд, от чего домовые часто фыркают и чихают, что ни капельки не вредит их здоровью, а наоборот заставляет убираться ещё лучше, чтобы избавиться от всего сора.

Всё их тело покрывают короткие волосы: более жёсткие у мальчиков, со временем превращаясь практически в щетину, и очень шелковистые у девочек, никогда не теряющие своих свойств, благодаря тщательному уходу. Ведь даже среди домовых, крайне чистоплотных созданий, девочки отличаются ещё большей чистоплотностью, чем мальчики! Хотя и мальчики-домовые – невероятные чистюли. Это, однако, не мешает детям домовых быть обычными детьми и приходить с прогулок жутко грязными, от чего у родителей волосы буквально встают дыбом и начинают шевелиться, а мамы, хватают и тут же тащат их, не взирая не всевозможное сопротивление, в ванну, отмывать тысячи и тысячи пятен.

Самым же необычным во внешности и одновременно гордостью каждого домового, является его причёска. Со временем, когда домовые подрастают, короткие волосы превращаются в настоящую гриву, но не лежащую, как у льва, а торчащую в разные стороны. При этом цвет волос может быть самым разным: есть и желтые, и оранжевые, и коричневые, даже рыжеватые, с краснотой – от чего лица их напоминают солнышко, окружённое лучами, а девочки похожи на цветущие цветы. А уж когда маленькие домовята, ещё не научившиеся ходить, заходятся румянцем, кажется, будто далёкая звезда – наше Солнце – спустилась вниз, чтобы радовать прослезившихся от умиления родителей.

Ещё одной особенностью, о которой необходимо упомянуть, это их руки. Руки, даже у домовых женщин, очень крепкие, а пальцы, что у мальчиков, что у девочек, короткие и ухватистые, чтобы можно было крепко держать любую, самую тяжёлую ношу.

Иногда же, раз в поколение, рождаются и такие домовые, которые выше остальных, словно берёза возвышающаяся над своими северными, карликовыми сёстрами. И пальцы у них длинные, гибкие, изящные. Даже волосы не лучатся в разные стороны, а с самого детства, как у почтенных старцев – тянутся к низу, к земле, откуда по поверьям и произошли домовые, и где они и хранят все свои знания.

Такие домовые, помимо прочего, отмеченные особым – земляным в юности и серебристым в старости – цветом волос, – становятся Писарями – хранителями истории домовых. К ним обращаются за советом и помощью, просят разрешить спорные вопросы и принять решение в тяжёлых ситуациях. И не было ни единого случая, да и не может такого случиться, когда бы Писарь отказал или сделал что-нибудь во зло.

Характеры у домовых абсолютно разные, но у всех есть несколько общих черт, которые никогда не меняются, всегда оставаясь основными и руководящими всеми поступками. Все домовые, даже такие хмурые, как Туч, обладают свободолюбивым нравом, отличаются добродушием и с рождения наделены такими важными чертами, как честность, взаимовыручка, искренность и невероятное трудолюбие. Если домовой увлекается чем-то, то увлекается не на шутку, а всерьёз. Всегда доводит дело до конца. Когда же влюбляется, то влюбляется по-настоящему и на всю жизнь. Никогда у них в жизни не бывает полумер.

Однако самой главной их чертой всегда была домовитость, разрешающая даже самый невероятный хлам (для нас с вами) нести в дом и преобразовывать его в такие полезные вещи, что они становятся совершенно незаменимыми в хозяйстве.

Мы отвлеклись, а тем временем, наши закадычные друзья, уже шли домой: усталые, грязные, но довольные проведённым днём. Они успели искупаться в тёплой реке вместе с рыбами, поваляться на солнце, наблюдая за летающими букашками и обежать наперегонки не один десяток холмов. Оба спешили, стараясь успеть до того, как солнце коснётся своим диском горизонта – время, когда они уже должны быть дома и готовиться к ужину.

– Знаешь, Иголка, я уже чувствую, как нам с тобой влетит.

– Влетит? За что? – удивилась Иголка. Хоть она и торопилась вслед за Тучем, то и дело переходившим на лёгкий бег, а не забывала рассматривать окрестности в поисках недостающих синих цветков для венка.

– За то, что мы опять с тобой опоздаем, – скорее пробурчал, чем проговорил Туч, разукрасив лоб привычным хмурым узором.

– Ой, да не влетит. Вон, посмотри, солнце ещё в целом пальце от горизонта! А идти нам осталось совсем немного, несколько холмов.

– Всё равно, не за опоздание, так за то, что мы с тобой придём опять грязные.

Иголка рассмеялась. Туч посмотрел на свою подругу с неодобрением.

– Что смешного? Помнишь, что в прошлый раз было?