Найденов (СИ)

- Пока я его тащил, он там что-то хрипел, а как только вытащили - затих. Думали, помер, ан нет - живой, только без сознания. Носилки сделали, так и дотащили.

- Документы при нем были?

- Нет. Да у него и карманов-то не было. Зато вот что нашлось.

Микола вытащил из кармана маленькую белую, как будто детскую, перчатку. Однако она легко налезла на правую Миколину лапу, плотно обтянув ее.

- Нашел чем удивлять, - хмыкнул командир.

- А вот так!

Микола положил руку на крышку самодельной буржуйки. За время разговора дрова в ней успели прогореть, но угли еще тлели, и прикосновение к железу грозило нешуточным ожогом.

- И долго так можно?

- Не знаю, сейчас проверим.

Ожидание затянулось. Приблизительно через две минуты разведчик снял руку с печки.

- Горячо.

Однако на самой перчатке никаких следов прикосновения к горячему железу не осталось, даже грязь не прилипла.

- Второй нет, видать в шаре осталась, а эту я сжечь хотел. Так не ничего ей не делается, не горит, и все. И комбинезон на нем из того же материала, только цвет оранжевый. Я в болоте промок и в грязи весь извазюкался, а он - сухой и грязь к нему не прилипает, стряхнул и все, опять чистый.

- Интересно..., - задумался комиссар.

- А хрипел он не по-немецки? - поинтересовался командир.

- Не, он не немец, я их за версту чую.

- Точно не немец? Ты уверен?

- А может, он марсианин? - высказал предположение комиссар.

- Ты что Петр Назарович, с ума сошел? Какой такой марсианин? Если мы кому про такое ляпнем, все точно решат, что по нам психбольница плачет. Значит так, Микола, найди ему какую-никакую одежду, комбинезон и перчатку подальше спрячь. Если из немцев он, то его обязательно будут искать.

- А если нет?

- Очнется - посмотрим, не очнется, тоже ладно. Болото, оно большое, всех примет. А пока пусть за ним Ленька присмотрит, - решил командир. - Все, с завтрашнего дня готовим людей к выходу.

- Как твой подопечный? - с порога встретил вопросом Леньку командир. - В себя не пришел?

- Не, не пришел, пластом лежит, только бормочет что-то иногда.

- А что бормочет-то?

- Непонятно. Вроде как "лемирлакаш" получается, а остальное непонятно.

- По-немецки бормочет?

- Нет, товарищ командир, я немецкий в школе учил, другой какой-то язык.

За два дня, прошедших с находки загадочного парашютиста, никакой немецкой активности в округе не началось, все было тихо, никто его не искал, что опровергало немецкую версию. Егор Брониславович хотел было отпустить юного партизана, но тот странно мялся, будто хотел сказать что-то, да не решался.

- Ну, говори, чего хотел.

Ленька еще раз бросил взгляд на командира и, понизив голос почти до шепота, сообщил.

- У него борода не растет.

- Что, совсем?

- Совсем, - подтвердил Ленька, - третий день лежит, а кожа на лице гладкая, будто только что побрился.

- А на теле, на руках, у него волосы есть?

- Есть.

Егор Брониславович задумался. С одной стороны, свалившийся с неба на его голову "летчик" был обыкновенным мужиком, разве что очень высоким. Ноги у него с нар свешивались, Леньке приходилось одеяло подтыкать. А так, руки, ноги, голова и прочие мужские причиндалы на месте, под себя ходит нормально. Но и мелкие странности за ним тоже имелись. Одежда странная, язык незнакомый, теперь вот щетина не растущая еще. Может, он и вправду того, марсианин? Своим крепким крестьянским умом колхозный председатель понимал, что этого не может быть никогда, потому что... Черт его знает почему, но точно никак не может. И точка.

- Ладно, ступай, - махнул рукой командир, отправляя Леньку обратно, - не до того сейчас, будет время - разберемся.

Темнота была абсолютной. Как и тишина. А обоняние было забито каким-то неприятным кислым запахом. "Я, Лемир Лакаш - штурман санжарского корабля дальней космической разведки номер... Проклятие, какой же номер был у нашего корабля? Неважно. Корабля больше нет. Против торсунского крейсера шансов не было. Но капитан все равно решил драться, потому что альтернативой бою был плен. Плен или смерть. Старик выбрал смерть, но я еще жив. Кажется".