Найденыш

Гришка смахнул пот со лба и украдкой посмотрел на окна второго этажа, где находились комнаты сестер. Он уже занимался пару часов в тенистой части сада физическими упражнениями, и несколько раз улавливал любопытные взгляды то Ольги, то Насти, которые поочередно пытались разглядеть, что же там вытворяет их «родственник». Ничего особенного Гришка и не делал, просто активно выполнял рекомендации Тагира, чтобы поддерживать свое тело в тонусе. Полчаса психометидативных упражнений, активное махание шестом, броски остро заточенных звездочек, сделанных из сломанных фрез (постарался Богдан, нисколько не удивленный просьбой мальчишки изготовить убийственные предметы) в старый тополь, кое-что из рунической магии — но это для создания эффекта, чтобы девочкам не стало скучно. Особо не напрягаясь, он создал ледяную розу под два метра ростом, и умудрился раскрасить бутон ярко-алым цветом. Для Гришки это ничего не стоило, а сестры надолго прилипли к окнам, пока роза не растаяла. Ему было интересно, почему Ольга и Настя не выходят в сад, а предпочитают смотреть издали. Только потом, во время обеда Настя пояснила:

— Мы не хотели тебе мешать. Да и сверху видно лучше. Ты даже не представляешь, как было жутко, когда стал использовать свою магию. У меня волосы на голове дыбом встали.

При этом Настя вращала глазами так, словно хотела показать, насколько она была ошеломлена происходящим. Ольга же снисходительно посматривала на ужимки старшей сестры, меланхолично ковыряя вилкой в тарелке. Только вот Барышев, в отличие от девочек, был настроен категорически.

— Григорий, я ведь предупреждал, чтобы ты не смел проводить опыты магического свойства в доме! Стоит только отъехать на полчаса — и нате вам! Что ты еще сделал?

— Сформировал структуру ледяного цветка, — пожал плечами Гришка. — Не беспокойтесь так, дядя Кондратий! Я окружил особняк непробиваемой завесой. Держит в своем коконе проявления волшбы до десятого уровня. А цветок — ерунда. Всего лишь пятый.

— Ну да, мог бы догадаться, — проворчал Барышев, досадуя на себя. — Почувствовал же, что дело нечистое. Даже с моими возможностями сообразил, почему остатки магической завесы болтаются по периметру забора, словно потасканные тряпки. С твоей стороны, Григорий, очень неаккуратно.

— Учту, — кивнул Гришка. — Халтурно сработала зачистка. Надо доработать.

На несколько минут наступила пауза. Горничная принесла десерт, и молодые люди увлеченно его поглощали, пока Барышев не поинтересовался:

— Чем сегодня намерены заняться, молодые люди?

— Хотели по набережной прогуляться, потом взять лодку и на другой берег сплавать, — быстро ответила Настя. — Гриша нас сопровождать будет.

— Ну, день сегодня выходной, почему бы и нет, — рассеянно ответил мужчина. — Кстати, я не заметил того черного фургона возле наших ворот. Может, оно и к лучшему.

— Давайте, такси вызовем? — вскинулась Ольга. — Чего по жаре топать? А так быстро доедем, силы сэкономим.

— Почему бы и нет? — согласился Барышев. Он встал, опираясь на трость, и отошел от стола, чтобы сделать звонок в таксомоторный парк. Назвал улицу, номер дома и попросил, чтобы вызов не задерживали. Молодежь тем временем разлетелась по комнатам, чтобы переодеться к походу. Гришка подумал, брать ли ему купальные плавки. Ильин день прошел, и в воду лезть как бы не пристало. Но местные ребята ему объяснили, что на суеверия они давно не обращают внимания. Если на улице жара под тридцать градусов — поневоле захочется освежиться. И август в этом году стоял знойный, с удушающей духотой. Иногда грохотали сухие грозы, черные облака со зловещей фиолетовой каймой ползли со стороны Манчжурии, но дождевые потоки проливались где-то в другом месте.

Перебирая свои вещи, Гришка наткнулся на маленькую шкатулку. Она лежала в самой глубине шкафа. Зачем-то рука потянулась к ней и открыла крышку. В ней лежал только кулон в виде солнечной свастики, в середине которого багровел драгоценный камень. Подарок Стража. При отъезде он лично передал его Гришке со словами: «никогда не одевай его на людях, и что бы ни произошло — не теряй. Когда-нибудь ты узнаешь всю правду, которая изменит твою жизнь. И только тогда сможешь по праву носить его».