Найденыш с погибшей «Цинтии»

Как только Эрик и его друзья вошли в кают-компанию, они узнали, что три дня тому назад «Вегу» навестила американская яхта или, вернее сказать, владелец яхты мистер Тюдор Броун. Этот джентльмен принёс известия из внешнего мира, по которым так изголодались люди, запертые в Колючинской губе. Он сообщил обо всём, что произошло в Европе со времени их отплытия, рассказал, какая тревога охватила Швецию и все цивилизованные народы, когда прервалась связь с экспедицией Норденшельда, и о том, что «Аляска» была отправлена на её поиски. Этот мистер Тюдор Броун прибыл с острова Ванкувера на Тихом океане, где в течение трех месяцев дожидалась владельца его собственная яхта.

— Но ведь вы должны его знать! — воскликнул молодой врач, находившийся в составе экспедиции, — он говорил нам, что отплыл с вами на борту «Аляски» и покинул вас в Бресте только потому, что не надеялся на успешный исход вашего предприятия…

— Действительно, у него были все основания в этом усомниться, — спокойно ответил Эрик, с трудом подавив своё волнение.

— Его яхта находилась в Вальпараисо, и он телеграфировал, чтобы она ожидала его в Виктории на берегу Ванкувера, — продолжал молодой врач; — потом он отплыл из Ливерпуля в Нью-Йорк и оттуда добрался железной дорогой до Тихого океана. Вот почему он прибыл сюда раньше вас.

— А он вам не говорил, что его сюда привело? — спросил Бредежор.

— Желание оказать нам помощь, если она нам понадобится, а кроме того, он хотел навести справки об одном довольно странном субъекте, о котором я случайно упомянул в каком-то из своих сообщений. Мистер Тюдор Броун, как мне показалось, проявляет к этому человеку живейший интерес.

Четверо друзей переглянулись.

— Патрик О'Доноган?.. Не так ли его зовут? — спросил Эрик.

— Совершенно верно. По крайней мере это имя вытатуировано у него на коже, хотя он и заявляет, что это не его имя, а его друга, а самого его якобы зовут Джоном Боулом…

— Скажите, а где он сейчас?

— Уже полгода как он нас покинул. Сначала мы думали, что он будет нам полезен в качестве переводчика, так как он, по его словам, знает чукотский язык. Но вскоре мы убедились, что его знакомство с чукотским языком совершенно ничтожно и ограничивается лишь несколькими словами. К тому же так получилось, что, начиная от Хабарова и до этого самого места, нам не пришлось вступать ни в какие отношения с местными жителями, и в услугах переводчика мы не нуждались. Наконец, этот Джон Боул оказался лентяем, пьяницей и человеком крайне недисциплинированным. Его пребывание на борту «Веги» вызывало одни только неудобства. А потому мы с большим удовольствием откликнулись на его просьбу высадить его с некоторым запасом продовольствия на Большом Ляховском острове.

— Как! Да неужели он там высадился? Но ведь Большой Ляховский остров совсем необитаем! — воскликнул Эрик.

— Совсем необитаем, — подтвердил доктор. — По-видимому, этого парня прельстило то, что остров буквально усеян мамонтовой костью, а значит, там можно найти и драгоценные клыки. Он решил там поселиться, собрать за летние месяцы как можно больше клыков, а зимой, когда замёрзнет морской пролив, отделяющий остров от материка, перевезти своё богатство в санях на сибирское побережье и сбыть его русским купцам, которые приезжают сюда за местными изделиями.

— И все эти подробности вы сообщили Тюдору Броуну? — спросил Эрик.

— Разумеется! Он довольно далеко за ними приехал! — ответил молодой врач, не подозревая, какая глубокая личная заинтересованность скрывалась в вопросах капитана «Аляски».

Затем беседа перешла на более общие темы. Говорили о том, как сравнительно легко Норденшельду удалось осуществить свой план. Почти нигде ему не пришлось столкнуться со значительными препятствиями. Отсюда можно было заключить, какие большие последствия будет иметь открытие нового морского пути для мировой торговли. И не потому, что этот путь станет более доступным на всем своём протяжении, — говорили офицеры с «Веги». Переход, осуществлённый Норденшельдом, несомненно приучит морские державы, расположенные у берегов Атлантического и Тихого океанов, к мысли о том, что прямое сообщение с Сибирью морем — предприятие вполне возможное. И, пожалуй, этим государствам нигде не найти, вопреки общепринятому мнению, более обширного и богатого поля деятельности.

— Не странно ли, — заметил Бредежор, — что в течение трех столетий эта попытка неизменно оканчивалась неудачей, а сейчас вам удалось осуществить её без особых трудностей?