— Нет. Я пришел не поэтому. Я здесь из-за Тессы Вэй.
В ушах словно закипает жидкость. Кровь бурлит, словно жужжащие пчелы пытаются защитить улей.
— Что с ней?
— Я слышал, вы, девочки, дружили.
Я борюсь с угрюмым видом. Чертова медсестра Смит.
— Ты замечала изменения в поведении Тессы перед тем, как она умерла? Тесса говорила тебе что-нибудь? — спрашивает Карсон.
Конечно, нет. Тесса не фанат длительных прощаний, или пять лет назад это была не она. Я помню, как встретила ее в холле на следующий день, и она просто прошла мимо, как будто меня не существует. Иногда я хотела поймать ее взгляд в столовой, но спустя какое-то время прекратила попытки.
Это должно было меня разозлить, но мне просто... больно. Грустно, что, если бы она подошла ко мне вчера и попросила бы снова стать друзьями, я бы ответила «да». Я безнадежна. Загвоздка в том, что Тесса была единственным человеком, которой я нравилась такой, какая есть. Брен нет. Она тщательно следит за мной, как только может, и Лора встретила меня недавно. Для них прошлое есть прошлое. Они не знают, каково это — жить в моей шкуре. Но если бы Тесса вернулась и смогла бы пережить это со мной, то и я бы пережила это с ней.
Я скучаю по ней. Всегда буду скучать.
Я пожимаю плечами.
— Нет, ничего.
— Но вы были одноклассницами. Наверняка ты много крутилась возле нее.
— Нет, не крутилась.
Карсон поднимает одну бровь.
— Но я слышал, что ты была очень расстроена, когда узнала, что произошло.
Я открываю рот, наполовину готовая сказать уже хоть что-нибудь, но Тод кладет руку на мое плечо. Он не давит, но мои слова отступают, как будто их убрали с языка.
— Все расстроились, когда узнали, что случилось, детектив. — Пока Тод говорит, его пальцы гладят мою ключицу. — Тесса была чудесной девочкой.
Карсон переключается на меня.
— Вот почему ты так переживала? Потому что она была «чудесной»?
— Викет может чувствовать все, что захочет. — Тод говорит очень взросло и авторитетно. Нет, не совсем верно. Он говорит словно обороняясь. — Насколько мне известно, чувства — это не преступление.
— Мы уже обсудили это, детектив. — Тод продолжает говорить, и мне удается скрыть свое удивление. Он уже говорил с детективом Карсоном? — Вам стоит искать ответы ближе к дому Тессы. Поговорите с ее отцом.
— Тод? — доносится из холла голос Брен. Она стоит в дверном проеме, прижимает беспроводной телефон к груди, как будто он может удрать от нее. Она даже не удосужилась поздороваться с детективом Карсоном. — Это снова директор школы. Хочет посоветоваться насчет дополнительного психолога.
— Я перезвоню ему.
И все, что мне нужно сделать, это спросить.
— Все хорошо, — говорю я, но мой голос слегка колеблется.
Тод напрягается, поворачиваясь в сторону Брен. Бесшумный заряд проскакивает между ними. Они тоже слышали колебание в голосе.
— Скажи ему, еще пять минут и ...
—
Он улыбается в ответ.
— Верно.
Нехотя Тод встает, бросает на меня последний тяжелый взгляд и уходит вниз по лестнице. Карсон и я сидим в тишине, пока не слышим, что Тод взял трубку.
Улыбка Карсона сползает с лица.
— Ты таишься от меня. Ты знаешь что-то, верно?
— Я много чего знаю, — огрызаюсь я. — Хотите что-нибудь узнать о копе, который следит за моим домом каждую ночь?
Карсон растягивает тонкие, как шрам, губы в подобие улыбки.
Я легонько указываю подбородком в направлении, куда скрылся Тод.
— Может, он захочет узнать об этом?
— Если бы ты хотела об этом рассказать, то давно бы уже сделала это.
Верно, но я не собираюсь ничего подтверждать.
Карсон стреляет глазами на дверь и возвращается ко мне. Его глаза смягчились, и голос стал тише. Я уверена, он думает, что это звучит утешающе, но мой отец использовал тот же прием, когда скрывал свою зависимость.
— Ты можешь сказать мне, Викет. Я хороший парень.
— Который сидит рядом с домом каждую ночь.
— Есть то, чего ты не знаешь.
Карсон поднимает руку, как будто хочет дотронуться до меня.
— Ты должна доверять мне.
— Вот уж не считаю. — Я изучаю его для ответного удара. — Я думала, смерть Тессы была определена как самоубийство.
— Так и есть.
— Тогда почему это дело до сих пор расследуют?
Карсон уставился на меня. Хороший коп выключается, врубается свет, и в детективе, которого я знала, вырисовывается силуэт моего отца.