Найди меня

– Что? – Саша округлила глаза. – Значит, кажется, все встает на свои места. – Она взяла дело Марка в руки и начала листать свои заметки. – Так, у меня есть кое-какие подозрения насчет него, но сейчас мы прервали сеансы. Марк не желает общаться. Как только я ему намекнула на то, что подозреваю, он очень агрессивно все воспринял. Понимаете, у нас тут не принудительное лечение. Я взялась, чтобы просто помочь ему справиться с депрессией. Но здесь, кажется, все гораздо серьезнее.

– Поделитесь?

– Я предполагаю, что на фоне сильнейшего стресса мог случиться провал в памяти. Амнезия. Этого нет в документации, так же как нет и официального диагноза. Это лишь мои предположения. Недоработанные.

– Расскажите подробнее.

– Я еще раз повторюсь, что это не является диагнозом, а лишь мои мысли как психиатра на этот счет. Я не хочу, чтобы вы это заносили в свои протоколы. Обрисую вам, как чаще всего это происходит. Пережив шок, человеческий мозг пытается забыть события, воспоминания о которых могут нанести ему вред. Включаются защитные механизмы вытеснения – человек подвергается сильнейшему стрессу и переходит в состояние самогипноза – его мозг способен вытеснить из сознания неприятную информацию и создать себе ложные воспоминания. Все остальные события из жизни пациента сохраняются. Еще вариантом такой амнезии может являться диссоциативная фуга. Она обычно сопровождается внезапным бегством.

– Возвращается ли память к таким пациентам?

– Бывает по-разному. Чаще всего появляются так называемые смешанные или ложные воспоминания. Человек может заполнять пробелы в памяти вымышленными воспоминаниями или подходящими событиями из прошлого. Они могут строиться на объединении образов разных объектов из памяти, а также человек может менять местами источники получения информации и полученный сюжет принимать за действительность.

– Вы хотите сказать, что сообщение, которое пришло на телефон Марка, все же могло быть вымыслом?

– Такое вполне возможно.

– А что за фугу вы упомянули? И что значит внезапное бегство?

– Это означает, что больные могут уехать в неизвестном направлении. В случае с Марком есть признаки, которые могут свидетельствовать о таком нарушении. Он, узнав о потере, собрал вещи и уехал. Но обычно больные в состоянии фуги после переезда в незнакомое место полностью забывают всю информацию о себе, вплоть до имени. С Марком же такого не случилось. Его случай, если он действительно имеет место, очень интересен.

– Когда он уехал? В тот же день? Он сам вам рассказал?

– Да, я проводила сеанс под запись с его согласия.

Парни переглянулись.

– Вы всегда проводите сеансы под запись?

– Если это официально, то чаще да, чем нет. Для дальнейшей диагностики мне необходимо проработать диалог с пациентом, оценить его ответы и интонации. Как вы поняли, что его девушки не было в самолете? Это, возможно, помогло бы мне с ним.

– Камеры видеонаблюдения ничего не дали, прошло слишком много времени, они стоят на перезаписи. Но есть свидетель из сотрудников аэропорта, который смог подтвердить, что Софи не села в самолет. А не сообщил об этом ранее, потому как не знали, что она должна была вылететь именно этим рейсом. Данная сотрудница опознала Софи по фотографии и уверена в этом. Кстати, прошу еще раз заметить, что вы не вправе разглашать данные, ставшие вам известными в ходе допроса.

– Да, конечно, я помню об этом.

– Так, продолжим. Почему вы задумывались об этом?

– Человека, потерявшего близкого, несомненно, ожидает стресс в той или иной концентрации. У Марка не было до этого случая каких-либо проблем с памятью, насколько мне известно. Для полной потери памяти определенных событий характерен сильнейший стресс. Конечно, он мог быть связан с тем, что Марк потерял любимую, но такие последствия стресса скорее возникли бы, если бы человек пережил что-то более ужасное.

– Например? Что вы считаете ужаснее гибели близкого?