Найди меня

Пока его переодевали, пытали, как на допросе. Болел ли желтухой, имеются ли хронические заболевания печени, иммунные заболевания и прочая ерунда. Илье повезло – он с детства болел только ветрянкой. Потом его положили на каталку напротив Ани, подключили какие-то приборы, и по прозрачной трубке потекла его кровь, неся спасение единственной любимой женщине. Илья смотрел на её бледное лицо, и сердце сжималось от невыносимой муки и любви. Он понимал, что совсем скоро медики отключат приборы, вытянут из его вены трубку, и он больше никогда не увидит Аню. Она проснётся, вернётся к мужу и всё встанет на свои места. И она никогда не узнает, что произошло, пока она умирала. Илья смотрел на её тонкие пальчики, перепачканные запёкшейся кровью, и не понимал, зачем она это сделала. Почему хотела покончить с собой? Неужели из-за него? Нет, не из-за него. Он давно убедил себя, что не нужен ей. А теперь…теперь не знал, что и думать. Просто лежал и не сводил глаз с Ани, лишь изредка поглядывая на монитор с показателями её жизни. Они не менялись, пикали в унисон её ровному дыханию. 

Сколько прошло времени с начала операции, Илья не знал. Оно ускользнуло, как вода сквозь пальцы. Пришёл врач и отсоединил его от Ани. 

— Вы молодец. Она будет жить… 

…Хлопнувшая дверь заставила Илью очнуться от мучительных воспоминаний. Тяжело дыша, он перевалился на спину и тут же оказался под прицелом серых воспалённых глаз. По спине пробежал неприятный холодок. Прямо на него смотрел побитый мужик с распухшим носом, разбитыми губами и перебинтованной головой. Пары секунд хватило, чтобы Илья узнал себя. Будь проклят тот день, когда он позволил бывшей жене изуродовать собственную спальню. Зеркальный потолок, мать его за ногу. Вспомнить бы ещё, как он добрался до квартиры. Стиснув зубы, Илья кое-как сел на край кровати. Комната качнулась, расплылась, перевернулась. Затошнило. Он сдавил ладонями виски, простонал, хотя очень хотелось ругаться. Грубо, матерно. Проклиная всё на свете. И прошлое, так некстати напомнившее о себе. И никому ненужный героизм. Но из пересохшего горла вырвалось мычание, совершенно не схожее с человеческой речью. Пить хотелось неимоверно. А ещё – выяснить, какая добрая фея позаботилась о нём, пока он валялся в отключке, кто по-хозяйски ввалился к нему домой и теперь орудовал на его кухне. До Ильи доносился звон посуды и гудение микроволновки.

Тяжело поднявшись с кровати, Илья тут же сел обратно. В висках будто лупили отбойным молотком, а перед глазами сыпались искры. Несколько минут он просидел, не двигаясь. Снова поднялся – со второй попытки вышло лучше. Сперва цепляясь за спинку кровати, потом скользя по стеночке, Илья таки выбрался в коридор. Не отлепляясь от выкрашенной в белый стены, он доплёлся до кухни и пожалел, что его не лишили обоняния. Запах помидор и болгарского перца сыграл с ним злую шутку. Желудок скрутило узлом, а его содержимое едва не стало украшением чёрного паркета.

Продышавшись, Илья выбрел на порог кухни.

За столом, уставившись в мигающий экран ноутбука и наминая рыжее рагу, сидела темноволосая девушка в бело-голубом платье. Так вот, значит, как выглядит его добрая фея, а по совместительству жена лучшего друга. Тата. Всё правильно. Овощное рагу – её коронное блюдо, которое она варганит при любых обстоятельствах. Состроив недовольную рожицу, Тата оторвалась от монитора и посмотрела на Илью.

— О, очухался, – в голосе сквозило облегчение пополам с раздражением. Оно и немудрено. Татка терпеть не могла, когда ей мешают смотреть сериалы. А Илья помешал. — Славненько.

И никаких вопросов. Илья посмотрел на жующую девушку, взял со стола пустую чашку и набрал воды. Выпил залпом. Набрал ещё и закрутил кран. В отличие от Татки вопросов у него накопился вагон.