Найди меня, милая (СИ)

Честно говоря, я опешила. Это было уже чересчур. Он говорил с таким видом, будто он был Господь Бог, а я нашкодивший кот. Вот нахал. Примерзкий тип с жидкой бороденкой. Правильно сделала Ритка, что бросила его. Так ему и надо.

— Я считаю, что мое будущее зависит только от меня. Я хочу помочь вернуть украденную мумию в ваш музей. Это благое дело. И, кстати, я прекрасно справляюсь с обязанностями, которые доверила мне Маргарита.

— Да, я слышал, что экскурсии вы водить умеете. — усмехнулся Борис Иванович.

— Да, мне это нравится. — парировала я, призывая себя к спокойствию. — А теперь, может быть, вы все же ответите на некоторые мои вопросы, раз уже обещали Рите, что поможете?

Он задумался, пристально глядя мне в глаза.

— Ну хорошо. Будь, по-вашему. Спрашивайте. Что вас интересует?

— Экспедиция в 1993, когда вы участвовали в раскопках в Египте. — я полезла в сумку и достала оттуда копию снимка из газеты, который нашла в архиве. — Вот эта.

Борис Иванович взял в руки снимок. И улыбнулся. Такой странной, но какой-то мягкой улыбкой, словно бы эта фотография вызвала в нем некие добрые чувства и воспоминания. А, может, так оно и было.

— Давненько я не видел это фото.

Я ткнула пальцем на мужчину в левом верхнем углу.

— Это ведь вы, Борис Иваныч?

— Я.

— Расскажите об этих раскопках. Пожалуйста. — я уселась поудобнее и приготовилась слушать.

Борис Иванович покрутил снимок в руке и наконец заговорил.

— В 93-ем я был всего лишь обычным преподавателем в нашем Вузе. Кафедра антропологии была новой веткой, мне доверили ее устройство. Я окончил наш институт с красным дипломом. И остался на кафедре преподавать историю. Антропология всегда была для меня наукой номер один. Но и история меня занимала. Я защищал кандидатскую по Древнему Египту. Сами понимаете, что для такого труда информацию собирают по кускам. Вот в одном из таких кусков мне и попались сведения о найденных гробницах в 50-х годах двадцатого века, но не доведенных до раскопок. Французам не дали разрешения на эти раскопки в те годы, поэтому все и осталось на стадии предположений. Я же внимательно изучил все материалы, там упоминался Рамсес II и его семейство. Это было крайне удивительно. Не стану рассказывать, как мне удалось уговорить наше начальство дать добро на это дело, да еще и материальную помощь на мое исследование. Благо, у меня был друг в Англии, тоже антрополог, я поделился с ним своими предположениями относительно того, что в том месте могут быть ответы на многие вопросы о Древнем Египте и его фараонах. Только благодаря фонду помощи Британского музея и их участию смогла вообще состояться наша экспедиция. Какое это было время… — Борис Иванович мечтательно прикрыл глаза на мгновение, словно возвращаясь в прошлое. У него на лице было такое блаженство, что я даже в какой-то степени ему позавидовала. — Знаете, мы провели там больше трех месяцев, изучая, раскапывая, сверяя с материалами французов и строя собственные догадки. Но, когда стало ясно, что за мумию мы отыскали, начался переполох. Это было такое открытие. Векового масштаба. Потрясающее ощущение.

Я улыбнулась. Да, наверное, это действительно невероятно.

— Эта фотография сделана как раз после того, как мы раскопали вход в гробницу. Тут не видно, но прямо за моей спиной был грот, войдя в который открывался такой вид, что дух захватывало. Мы достали саркофаг, он был просто невероятно красивый, весь в драгоценностях, но, конечно, самая большая ценность, была внутри — мумия Хаемуаса.

— Скажите, очень он тяжелый этот саркофаг? — спросила я.

Борис Иванович усмехнулся.

— Вы вроде в историческом музее работаете…

— Да, но вот древние цивилизации никогда не были моей любимой темой. — честно ответила я.

— Зря. Вы многое потеряли. Это весьма занимательно.

— Охотно верю. И все же, тяжело было вытащить саркофаг из гробницы?

— Этим занимались специальные люди. Скажу только, что египтяне всегда славились тем, что все делали на совесть, а это был очень влиятельный человек. Да, его саркофаг был тяжелым. Вряд ли одному или даже двум мужчинам удалось бы с ним справиться.

— Понятно. А что было дальше?

— После разбирательств с представителями Египта мы отвезли мумию и статую, найденную здесь же, в Британский музей. Тогда мы только могли догадываться, кто лежит в саркофаге. Требовались подтверждения. Мне и моим английским коллегам пришлось изрядно потрудится, в итоге мы установили, что наша мумия-это четвертый сын Рамсеса II.

— А почему Хаемуаса не оставили в Британском институте?

— Вклад с нашей стороны был признан комиссией более существенным, нежели их собственный. Так что после почти года разбирательств, я вернулся домой, а следом за мной доставили и мумию. Она заняла почетное место в нашем музее на антропологическом этаже. И еще никогда в жизни нас не пытались лишить какой-либо ценности. Украденный Принц — это просто какой-то нонсенс. Я ночами не сплю, все думаю, кто мог совершить такое бесчинство. Это просто неслыханная наглость, вот что я вам скажу.