Найди меня в темноте (СИ)

Именно мелкая, еще зародышем, этим маленьким червяком, вдруг сделала то для Семьи, что не могли сделать долгие разговоры, сводившиеся в итоге к крикам и обвинениям. Она показала им всем ничтожность их споров в поиске ответа на вопрос “кто виноват?”, постоянно витавший в воздухе над их головами. Выползший наружу скользкими змеями, когда уже не надо было держаться друг за друга, стремясь выжить. Когда они оказались в безопасности за стенами Александрии. Когда не надо было думать о том, что бы и где найти пожрать и как прикрыть свои задницы от опасностей. Впервые за долгое время с самого начала долбанного конца света.

Она снова сделала их СЕМЬЕЙ. Мелкая снова сделала их семьей.

- Дэрил, - выдыхает Мэгги, и внутри все скручивается в тугой узел. При виде ее непролитых слез в глазах. И светящегося лица. Как тогда. Во время беременности.

Она что, снова..? Этого хера его притащили сюда посреди ночи? Когда хочется лечь даже под куст, даже здесь, у крыльца, и заснуть, провалившись в глубокий сон.

Дэрил пытается уцепиться за злость. Потому что злость – единственное, что ему остается, когда он осознает, что ни хера не понимает.

Что, твою мать, творится? Они все обкурились тут, пока его не было?

Такой вопрос не может не возникнуть в его голове, когда Мэгги продолжает говорить, уже глядя на Рика. Отступая за дверь и позволяя им войти в дом. Из гостиной доносится такой громкий храп, что у Дэрила непроизвольно взлетают вверх брови в удивлении.

- Это Морган, - говорит Мэгги так, словно имя сразу все расскажет Дэрилу само за себя. А потом идет наверх по ступеням, явно желая, чтобы они с Риком двигались следом. – Боже мой, я до сих пор не могу поверить! И спать не могу! Потому что мне все кажется, я сейчас закрою глаза, и все… Это будет сном… Потому что… как это вообще возможно? Это же невозможно! И…

Она останавливается в коридорчике второго этажа и оборачивается к Дэрилу.

- … и ты же сам сказал, что все… что конец… Ты сам сказал мне!

Он пытается разгадать в глубине ее глаз, уловить, как змею за хвост, подтверждение мысли, обжегшей его огнем. Сразу же заставляющей максимально увеличить расстояние между ними в этом тесном коридорчике. Отступить от нее на шаг.

Она обвиняет его в чем-то сейчас?

А потом Мэгги открывает дверь в комнату. И теперь он понимает, что это точно что-то распылено в воздухе. Они все обкуренные. Даже он.

Потому что на кровати у окна прямо под лучами лунного света лежит Бэт.

Он видит хрупкие позвонки в вырезе майки. Видит растрепанные светлые волосы. Ее лицо. Вернее, его половину. Вторая спрятана в глубинах мягкой подушки. Ее маленькие ступни. Ее пальцы на рукояти ножа, который лежит у подушки.

Он впитывает каждую деталь этого херова бреда, чтобы запомнить, пока ему дано.

Потому что понимает сейчас, что память имеет свойство истончаться как раз там, где не хочется. Например, он уже забыл, что у нее вьются пряди у лица. Или что черты ее лица настолько идеальны, как у куколки. Что ее пальчики настолько тонкие, что, кажется, их переломишь просто переплетя со своими толстыми и неуклюжими. А еще у нее проколоты уши.

Он забыл, твою мать! Как он мог забыть…

Он никогда не рассматривал ее так раньше. Потому что никто не сказал ему, что надо запомнить все это. Прежде, чем все это отнимут. Навсегда.

Дэрил замечает, как мерно поднимается грудь в ровном дыхании.

Вверх. Вниз. Вверх. Вниз.

Она дышит, понимает он, осознавая сейчас, что сам забывает вдруг, как это делать. И он старается дышать в такт вместе с ней.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

И ему хочется, чтобы этот сон длился бесконечно. Потому что это только сон. Он сейчас вырубился у костра, устав от длинного перехода и видит себя в доме Мэгги. Только впервые так отчетливо ему показывают лицо Бэт во сне. И он даже боится закрыть глаза, потому что…

Вдруг это что-то нарушит в этом долбанном сне, и все снова исчезнет к херам? Как это обычно происходит.

- Это она, - шепчет откуда-то из-за его спины Рик. Голос то и дело срывается, словно в волнении. – Мишонн тоже не поверила, пока не увидела. Даже не хотела приходить…

Ладонь Рика ложится на его плечо, но Дэрил уходит от этой руки. От всего, что может нарушить сейчас этот сон. Он делает шаг вперед, в комнату, потом почему-то в сторону, сам не понимая, что делает и куда движется. Видит, что тут же начинают дрожать ее ресницы, словно она уловила его шаги каким-то чутьем. И он охренительно пугается, что сейчас все закончится. Что сейчас все это прекратится, и она исчезнет. Как это обычно бывает во сне.

Твою мать, такого страха он не испытывал никогда, наверное!

Стараясь сделать это как можно бесшумнее, одним движением, Дэрил садится прямо на пол в нескольких шагах от кровати. И никак не может оторвать взгляда от ее лица. От нее.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. В такт ее дыханию.

Длинные ресницы. У нее длинные ресницы. Они отбрасывают тень на ее лицо. Излет бровей. Аккуратненький носик. Губы… Он почему-то вспоминает, как часто ловил тогда себя на том, что за каким-то хером смотрит на эти губы.