Найди меня в темноте (СИ)

…к чертям собачьим, слышишь меня?! Потому что я знаю как никто, что невозможно терпеть невыносимую боль! Потому что я не хочу, чтобы кто-то так страдал, как я мучаюсь! Так что, выпей этот чертов анальгетик и не спорь со мной!

- В этом мире уже мало кто кому доверяет, маленькая леди. И потом – доверие это такая вещь, которую легко потерять и сложно найти. Но я не думаю, что твоя сестра не доверяет тебе, - говорит Морган и добавляет шутливо. - Она попросила присмотреть за тобой, потому что ты спишь. Каждому – по девочке. Мне досталась ты.

Еще одна мертвая девочка…

- Я не девочка, - сердито замечает Бэт в ответ, и Морган с готовностью кивает.

- Конечно же, нет. Ты – маленькая леди.

Они молчат. Бэт при этом исподтишка наблюдает за Морганом. Смотрит на то, как щурятся его глаза, отчего у уголков глаз разбегаются тонкие морщинки. На легкую улыбку.

- Посмотри на все это, - говорит вдруг он. – В это так сложно поверить до сих пор, но это есть. Просто посмотри и послушай!

И Бэт переводит взгляд на то, куда смотрит он. На соседней лужайке играют двое детей. Мальчик и девочка. Наверняка, в том другом мире они бы ходили уже в начальную школу.

И, скорее всего, ходят здесь, поправляет себя мысленно Бэт, вспоминая здание, которое видела по пути к дому Граймсов в первый день в Александрии.

Дети бегают по траве босиком. Солнце играет в их светлых волосах, ласково греет открытые плечики и руки. Маленький щенок крутится у их ног, забавно подпрыгивает и то и дело падает на спину, желая, чтобы они приласкали его. Он так забавен, что дети не могут не смеяться, и до Моргана с Бэт постоянно доносятся взрывы их хохота.

Бэт смотрит снова на Моргана и видит по его глазам, что он думает о сыне. Его боль словно проникает в нее просто при взгляде на его лицо, на его слишком крепкую хватку кружки с чаем – даже костяшки пальцев посветлели. И тогда она обнимает его, обхватывая руками изо всех сил.

- Все хорошо, маленькая леди, - говорит он, ласково хлопая по ее сомкнутым ладоням на его плече. Целует в лоб привычно. – Все будет хорошо… Теперь все будет хорошо.

Бэт смотрит на детей, на щенка, что путается у тех под ногами, на развешивающую мокрое белье женщину на одном из соседних двориков. Тихая мирная картинка. Такая привычная в прошлой жизни. Такая обычная. И такая чужая сейчас для нее.

Потому что она сама словно чужеродный элемент здесь. С ее поцарапанными руками. С ее постоянным ожиданием опасности в любой момент. С оружием, которое никак не может оторвать от себя, словно это уже часть нее. С ее потрепанной и кое-где залатанной одеждой, которую она по-прежнему носит, хотя Мэгги неоднократно предлагает что-то из своих вещей.

С ее шрамами. С ее приступами. С ее темнотой…

Бэт встает резко и идет в дом, где соседка уже носит на руках проснувшуюся Патрисию.

- Ее надо покормить, - говорит ей женщина. – Мэг оставила сцеженное молоко в холодильнике. И нужно поменять памперс.

- Я сделаю, - твердо произносит Бэт, протягивая руки к ребенку на ее руках.

Она нужна ей… нужна до дрожи в пальцах. Нужен ее запах, мягкость ее волосиков, тепло ее маленького тельца.

- Ты так это делаешь, будто вырастила уже не один десяток детей, - шутит Морган. Они снова сидят рядышком на крыльце под теплыми лучами солнца. Бэт улыбается, наблюдая, как крепко малышка удерживает бутылочку пальчиками, словно боясь, что соску вырвут прямо изо рта и не дадут доесть молоко.

- Нет, только одного. И то… не так долго. Джудит, дочь Рика, - они никогда не говорили об этом прежде, и она буквально кожей ощущает на себе пристальный взгляд Моргана. – Лори умерла, давая жизнь Джудит. И я стала заботиться о ней…

- Ты? Сколько тебе тогда было? Семнадцать? Почему ты, а не другие женщины вашей группы?

- Я не знаю, - честно отвечает Бэт после минутного молчания. Она пыталась найти хотя бы какую-нибудь причину для этого и не находит в своей памяти, как ни скребет отчаянно по ее уголкам. – Наверное, я сама так захотела. Я всегда хотела иметь ребенка…

- Когда-нибудь он будет, - говорит Морган, улыбаясь. Бэт не может не прислониться сейчас лбом к лобику малышки, так отчаянно ей нужно ее прикосновение сейчас.

Она вспоминает холодные пальцы на своем запястье и веснушки на переносице. И снова не может не думать о той проклятой упаковке из фольги.

Как это было? Как это было у нее с Джимми? Нет, скорее, как то, что она когда-то видела в кино, которое смотрела с подружками, скрываясь от контроллеров в темном зале кинотеатра. Потому что их запросто могли выставить вон с сеанса с такими сценами.

Поцелуи… прикосновения… Кожа к коже… губы к губам… Глубоко. Проникновенно. Горяча кровь и сбивая дыхание.

Она не может не представлять эти тонкие пальцы на его руке. Прямо на линии твердых мускулов у самого плеча. На таких знакомых ей руках. Которые она считала настолько родными, что ни одно прикосновение уже не смущало как когда-то. Даже то, такое волшебное и волнующее… Когда он подхватил ее на руки в домике похоронщика.