Найди мое Сердце (СИ)

Я ушла в свою комнату сославшись на то, что хочу спать. Просто ни с того  ни с чего, прервав наш чересчур эмоциональный разговор. Игнат был удивлён, моему предложению постелить ему на диване. Однако по этому поводу ничего не возразил. Я понимала что можно бесконечно сыпать сгоряча словами, только легче от этого не станет. Да и вряд ли что-то могло заглушить разрастающуюся во мне бездну боли. Укладываясь в кровать, заранее знала что сегодня мне не удастся сомкнуть глаз. Я все еще пребывала в шоке. До конца не верила в происходящее. Все казалось лишь сном. Сумасшедшим нездоровым сновидением. И если бы я находилась в тот момент одна, однозначно решила бы что просто спятила. Но Макс тоже видел его… Макс? Господи, я совершенно забыла о нем. Не заметила даже как тот ушел. Представляю каким потрясением для него было увидеть "покойного" брата первым. Я не лишилась рассудка только благодаря тому что Максим находился рядом. Его присутствие связывало с реальностью. Игнат жив. Этот факт выворачивал мой мозг. Ковырялся в нем острой вилкой. Я не знала что именно чувствую. Радость заглушали воспоминания о трагедии. И сейчас они были как никогда свежи. Все заштопанные с годами раны раскрылись, и из них в разные стороны брызгала кровь. Я закрывала глаза и видела себя на мосту, готовую вот-вот спрыгнуть. Меня разрывало тогда от горечи и отчаяния, с которыми я не могла справиться самостоятельно. Я не видела смысла жизни. Не понимала зачем жить без любимого. Не знала как это. Казалось, кто-то выключил свет и я блуждаю в темноте то и дело врезаясь в стены. И та тьма густая, вязкая и токсичная словно нефть. Она обволакивает меня, залепляя ноздри, глаза, рот. Заставляет задыхаться харкая ею. Именно тот момент жизни был для меня самым страшным. И не потому что потом стало легче. Нет, после наоборот было сложнее, ибо пришло осознание. Дело в том, что тогда я не отдавала отчёт своим действиям. Напрочь утратила контроль. И это действительно страшно. Страшно не осознавать того на что ты способна. Я могла легко себе навредить. И вспоминая спустя время то состояние,  я не могу с уверенностью сказать, что была безопасна для окружающих. Как такое может быть? Легко… Вряд ли женщины выпрыгивающие со своими детьми из окон, находятся в здравом уме. Это все лишь пример, только сколько таких случаев повсюду? Господи, как же это жутко. Думая об этом я прихожу в дикий ужас. Ибо не знаю, где находится грань между здравомыслием и безумием. А оступившись однажды, я до потери пульса боюсь, что подобное повторится снова…

Смотрела в потолок глотая беззвучные слезы. Чувствовала как горячие капли медленно скатываются по вискам. Три года… Три года страданий и боли. Три года я жила убегая от самой себя. Потому что до смерти опасалась того что может сделать со мной горе. Наверное моя психика повреждена и уже никогда не будет нормальной. И мне так сильно хотелось спросить с кого-нибудь за все мои невыносимые страдания. Я вымирала изнутри, пока он был жив! Жив! И жил своей жизнью, совершенно позабыв о нас, в то время, как я изо дня в день заставляла себя цепляться за остатки своего жалкого существования… Сейчас это казалось для меня катастрофой. Катастрофой перед которой я снова оказалась бессильной…

Проснулась ощущая жуткую головную боль.  Мой череп будто трещал в костных швах. Попыталась подняться, но мешком осела на кровать, перед глазами все плыло. Еще откуда-то доносился отвратительный запах жареного, разъедая ноздри и вызывая приступы тошноты. Отдышавшись, все же встала и пошатываясь отправилась на поиски невыносимой вони. Источник похоже находился на кухне. Войдя туда я обнаружила Игната стоящего у плиты. Вздрогнула от неожиданности, будто за несколько часов сна я совершенно забыла о его невероятном возвращении. Как не в чем ни бывало муж ловко жарил блинчики. Что-то раньше я не замечала у него тяги к кулинарии... Повернула голову и остолбенела, заметив сына сидящего за столом с побелевшим лицом. Малыш тут же соскочил со стула и бросился ко мне, обняв за ноги. Наклонившись к Кирюши, я отстранила ребёнка и посмотрела в его блестящие от слез глаза.

– Мама, я хотел к тебе, а он не лазлешил тебя будить, – прошептал сын сдавленно и покосился на Игната, – этот дядя говорит что он мой папа. А мой папа Максим…

– Солнышко, – я прижала всхлипывающего ребёнка к себе, – Максим твой дядя и крестный, я же говорила тебе об этом ни раз.

– Ма, давай плогоним этого вола(вора), я боюсь его, – крошечные пальчики вцепили в мою футболку, – Позвони, Максиму, пусть плогонит...

– Маленький мой, ну успокойся, пожалуйста, – погладила утешая его по спине, – Поверь, здесь тебя никто не обидит. Разве мама даст тебя в обиду?

– Ууу, – Кирилл отрицательно махнул головой, – Я не хочу чтобы этот дядя был у нас дома.