Найди себя

– По пустякам? Знал бы, почему я плачу, может быть, и понял.

– Возможно, – соглашается он.

– Я не плачу никогда от боли, я умею терпеть… но когда мне задевают душу, то даже не хотя этого, у меня начинают идти слезы. Сами, остановить я их не могу, как мне иногда этого хочется… А потом я начинаю вспоминать кто и как меня обидел, мне становится противно, до боли в груди, меня начинает разрывать изнутри, и чтобы мне стало хотя бы чуть-чуть легче, я начинаю плакать сильнее. Теперь мне остановиться будет намного труднее.

– Эм.

– Не знаю, – продолжает она, не обращая внимания на него. Периодически всхлипывая между словами, – иногда мне кажется, что я просто ищу повод, чтобы поплакать. У меня накапливается внутри что-то большое, громоздкое, что мешает мне смеяться, радовать и от этого надо избавиться, – М. отворачивается и глядит прямо перед собой, в пустоту. – Мне трудно жить с этим, поэтому рано или поздно наступает такой момент, когда у меня все выплескивается наружу. Окружающие не понимают, почему же я плачу? Вроде такой пустяк, а рыдает. Странно. Но слишком долго все омерзительное накапливалось во мне, а я держала это, не давая уйти, говоря, что я сильная, и что не должна плакать, особенно при всех, – и снова поток слез хлынул из глаз. – Но это не так! – чуть ли не вскричала она. – Никто даже не подозревает, что творится у меня там, в глубине, как там все бурлит, а потом резко взрывается с большей отдачей, чем могло это было быть, если бы высвободилась от всего дрянного раньше. – М. замолкает. – Я не плачу по пустякам, по ним я рыдаю внутри, а то, что вырывается наружу лишь малая доля от них.

Она закрыла лицо руками и опустила голову на колени. С. был потрясен услышанным. «Мы так мало знаем друг о друге, что не вправе судить его лишь по поступкам, не зная, что чувствует он на самом деле». Он обнял ее, и еще долго его тело потрясали всхлипы потихоньку успокаивающийся девочки, такой сильной, но слабой одновременно.

Человек, следующий за толпой, обычно дальше толпы и не продвигается. А тот, кто прогуливается в одиночку, имеет гораздо больше шансов найти себя там, где еще не ступала нога обычного человека.

Первая дверь поддается с трудом, после нее обдает теплым ветерком, вторая дверь открывается легче. После метро улица кажется холодной, но приветливой реальностью, не то, что было пару минут назад. М. запахивает пальто сильнее, чтобы порыв ветра не пробрался внутрь. Она медленно поворачивает свое лицо к С.

– Чудесный день, не правда ли?

– Ну, если считать тучи хорошими, то да.

– Ты ничего не чувствуешь, когда выходишь из метро?

– Нет, а что должно быть?

– В такие часы, когда в метро вроде и не час-пик, но и не мало людей, как в выходные утром, мне даже страшно спускаться вниз.

– Что же меняется? – вялым голосом поинтересовался С.. М. зашагала чуть быстрее.

– Меняется? Возможно ничего, но в настроении да. Во мне все меняется только при виде лиц людей, идущих рядом. Они идут, спешат, опаздывают, их ничего не интересует вокруг, только дорога и увернуться так, чтобы тебя не сбили случайно. Их лица ничего не выражают, невозможно прочитать по ним их настроение, дела, заботу. И выглядит это как толпа роботов, которых запрограммировали на что-то, вот они и исполняют свою миссию. Но ведь это неправильно! Мы люди, мы должны что-то обозначать, пусть это будет плохое, пусть огорчение, но не каменный взгляд, от которого пробегают мурашки по телу, из-за которого хочется кричать или спрятаться куда-нибудь подальше, где он не достанет. Метро в такое время – большой единый организм, вот с чем он у меня ассоциируется. А люди – это органы, точнее составляющие органы, и если что-то пойдет не так, кто-то запнется, упадет или просто зазевается, то все пойдет наперекосяк. Организм встанет и прекратит свою обычную деятельность. Вот здесь начнутся эмоции: ругательства, обвинения в том, что ты никак все, что ты другой! Но вскоре все прекратится и пойдет заново, все те же безмолвные лица и глаза, в которых прочесть ничего невозможно.

– Разве такое только в метро?

– Хаха нет, конечно. Такие люди повсюду! Просто в метро меньше места и это лучше заметно. А так все одинаково. Идешь ты радостный по улице, разглядываешь людей, а смотреть та не на что, все копии одного и того же и редко, когда увидишь такого же человека как ты. Только один взгляд, и понятно сразу все. Все, что творится у него в душе. Это испуг, недоумение, надежда, горе, разочарование. Да все что угодно! Главное глаза у него живые, а не стеклянные, в них можно смотреть и видеть что-то, не то, что в других…