— Мы замкнулись на ситуации с Олей. Можно было бы сказать, глядя со стороны, что каждый семинар усиливает ее гордыню: «Вот я хожу на каждый семинар». Есть такое ощущение: «Что, если семинар без меня, то какой это семинар вообще. Что эти куры могут без меня?»
— Так ведь в каждом же есть эта гордыня, что же мы отрицаем это?
— Я и не отрицаю, а проговариваю то, что думаю.
— Оля, ты сама проговори себя.
— У меня сейчас шоковое состояние. Я не понимаю, что надо проговаривать. Я слушаю себя со стороны.
— Мне же, наоборот, нравится твоя мощь, твоя энергия, целеустремленность, только ты не знаешь, куда ее направить.
— Целеустремленность в неопределенном направлении.
— Я чувствую в тебе огромную мощь, это мне очень близко.
— Есть потенциал.
— Эту бы энергию, да в мирных целях. Ты ее явно не туда направляешь.
— Она ее никуда не направляет.
— Мощь огромная, с этим я согласна.
— Оля, ты обязательно добьешься, я в этом уверенна.
— Чего она добьется?
— Того, чего она добивается. Это мы и пытаемся выяснить. Она бегает по кругу как цирковая лошадь.
— Ты говоришь, что она чего-то добьется. Чего?
— Хорошо. Не добьемся, значит, будем бегать по кругу, пока не подохнем.
— Ты говоришь, чтобы мы желали чего-то. А зачем, если никто и ничего здесь не добьется?
— Должны же мы верить, что чего-то добьемся.
— С другой стороны лучше не верить, что не добьемся, и расслабиться.
— Кризис жанра.
— У моего персонажа гордыня в том, что он пытается делать что-то, что в его интересах, но не сам, а за чужой счет, чужими руками. Сознательно, если меня о чём-то просят, я откликаюсь. Меня расстраивает то, что другие не делают того, о чём я их прошу. Отказывают мне, ссылаясь на занятость. Почему-то включается механизм сделать что-то другими руками, потому что он более накатанный. Сознательно я и сам не позволяю что-то сделать для другого, если действительно занят.
— Хорошо. Сейчас разыгрывается определенный спектакль. Что это за спектакль?
— Показывается всем то непонимание, в котором они находятся, нежелание увидеть это непонимание и разбираться с ним.
— Это тупик персонажа. Особенность самоисследования заключается в том, что мы проигрываем нечто, проживаем, а затем осознаем прожитое. Сейчас мы что-то разыграли. Я предлагаю это коллективно осознать.
Способна ли группа осознать то, что в ней происходит?
— Невозможность дальнейшего движения в персонаже. Идут попытки делать что-то, находясь в персонаже. Показывается, что это невозможно без видения персонажа как персонажа.
— Верно. Наша группа — это самоисследующий организм. Способна ли группа осознавать то, что в ней происходит? Если она не способна к Осознанию происходящего в ней, то она не является самоосознающей. Мы здесь собрались под лозунгом самосознания. И если нам недостаточно для Осознания того, что уже происходит в группе, значит необходимо еще усилить что-то. Мы не можем выйти из тупика, пока не осознаем происходящее. Мы все в одной лодке.