Найди свою мелодию (ЛП)

Но мы с Айзеком были в странной дымке. Он смотрел на меня немного иначе, будто был чем-то удивлен. Пару раз за вечер я замечала, как он смотрел на меня, держа свою ручку в воздухе, полностью погруженный в свои мысли и глядя на меня так… я не была уверена, как именно, но мне нравилось ловить взгляд этих больших карих глаз. Нравилось их выражение, будто он думал обо мне; может быть, не просто как о подруге, а о ком-то большем.

Ох, Мелоди, Мелоди. Хватит мечтать. Ты никогда не учишься на своих ошибках.

Конечно, он думал о Кэти и мистере Извращенце.

Когда у меня наступил перерыв, я остановилась возле его столика со стопкой бумаг и просто почувствовала, что должна сказать что-то.

— Мне жаль, что она с кем-то встречается.

Ну вот, я сказала это громко и четко.

— Не просто с кем-то, с моим директором, — фыркнул Айзек и улыбнулся мне.

— Скажи мне, что происходит в твоей голове. Скажи, как поднять тебе настроение? — спросила я, подавшись вперед и наклоняя голову набок.

— Много чего, Пикси, — проговорил он, опустив на мгновение глаза. Затем его пристальный взгляд вернулся ко мне.

— Если от этого тебе станет легче, то она выглядела обеспокоенной моим присутствием, — сказала я ему.

— Потому что ты великолепна, Пикси, — понизил он голос, и я почувствовала, как у меня участился пульс.

Я?

— Точно. Вот твоя песня, — сказал он, широко улыбаясь.

— Какая песня? — Я пожала плечами, не понимая, о чем он говорит. Я все еще думала о слове «великолепная», сорвавшемся с его губ.

Для меня, только для меня.

— «Потому что ты великолепная, я сделаю для тебя всё…» — пропел он, а я захихикала, ударив его полотенцем. (Примеч.: речь идет о песни «You're Gorgeous» британской группы Babybird).

«Это должно помочь», — подумала я, преподнося все это как дружескую забаву. Это должно скрыть мои чувства.

Айзек пел мне, его голос был таким глубоким, что я вздрогнула.

— И почему ты перестал петь и играть. — Я покачала головой, забирая полотенце и меняя тему, пока никому не стало больно.

Пока не стало больно мне.

— Каково было выяснить такое о своем женихе? Каково это — знать, что тебе изменили? — спросил он меня, и я несколько минут обдумывала свой ответ.

— Больно, очень больно. Я чувствовала, как мое сердце разрывается, и думала, что никогда не исцелюсь. Ты чувствуешь подобное? — спросила я, возвращаясь к Кэти и Хью.

Мне делали больно столько раз, что не знаю, как я все еще могла доверять кому-то, как могла позволить своему сердцу снова почувствовать что-то. Однако это произошло. Вот, что такое любовь, — ты не можешь остановить ее и не можешь сдержать. Она не спрашивает твоего разрешения, и ты вдруг чувствуешь, что твое сердце бьется немного быстрее, возвращаются бабочки, и ты снова попадаешь в этот вихрь.

Именно это происходило со мной. Я влюблялась в мужчину, который не мог любить меня так, как мне хотелось.

— Не представляю, как кто-то может причинить боль такой девушке, как ты, Пикси. У тебя самое огромной сердце в мире. Я никогда не встречал таких, как ты. Ты заслуживаешь того, кто будет ценить тебя и изо всех сил постарается защитить твое сердце, — сказал Айзек, игнорируя мой вопрос.

Жар в моем животе распространился до самой груди. Я глубоко вздохнула и улыбнулась. Никто никогда не говорил мне ничего подобного, никто. Ну, кроме Джона и Майка, но это не считается. Они были мне как братья.

— Спасибо, — прошептала я, удерживая улыбку на губах.

Не плачь, не плачь, не плачь.

Не позорь себя, Пикси.

Итак, я сделала то, что умела лучше всего — сменила тему и перевела внимание на другое.

— Ты расстроен? — спросила я.

— Не так, как ожидалось, — ответил он и закрыл этот вопрос. — У тебя завтра начинаются занятия? — Я кивнула. — Рано?

— Нет, занятия во второй половине дня.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он замолчал.

Потом сказал, что подождет меня. На него было непохоже задерживаться допоздна среди недели, но в этот вечер ему было все равно.

Мы просто шли по улице без какого-то конкретного направления. Камден все еще был переполнен людьми, которые переходили из одного клуба в другой. Мы шли не в мою сторону, моя квартира была в противоположной стороне квартала, но мы продолжали идти и разговаривать.

У Айзека было хорошее настроение, и это немного сбивало меня с толку. Разве мы не видели его бывшую девушку с другим парнем? Я была рада, что с ним все в порядке, но за его улыбкой и тем, как мы дразнили друг друга, скрывалось что-то еще.

Мы говорили об учебе, о совместной работе над песней и всякой всячине. И не остановились, пока не наступил час ночи и мы не оказались в его районе. Сент-Джонс-Вуд — жилой район вдали от всего хаоса и буйства. (Примеч.: исторический район Лондона).