Найдёныш

– Это кто тут так плачет? Мяу! – ко мне подошла кошка Маша, – да ты совсем малыш, бедняга, – ласково промяукала она и лизнула меня в нос.

Маша совсем не больно подняла меня зубами за шёрстку и отнесла на мою подстилку. Она сама легла на неё, положила меня рядом и накрыла своей мягкой и тёплой шерстью. Как мне было тогда тепло и хорошо рядом с доброй кошкой!

Так я смотрел на ребят, которые вскоре разбежались по домам, потому, что снег перестал идти и полил колкий, холодный дождь. Ну, и правильно. В такую погоду лучше находиться дома рядом со своими родителями. Миша сейчас, наверное, сидит на мягком диване рядом с любимой мамой, а она гладит его по голове и поит тёплым молочком. Я тоже хочу тёплого молочка. Гав, Гав…

– Это, что такое! Безобразие! Они опять устроили здесь пристанище для бездомных собак! – послышался возмущённый крик домоуправа.

– Найдёныш, и чего ты растявкался? Мяу-мяу! – недовольно промяукала Маша, – опять нас выгонит, а я не хочу мокнуть под холодным дождём. Беги за мной. Мяу! Мяу!

– Здесь ещё кошки! Целый зоопарк устроили на моей территории! Вон на улицу, выгоняй их! – кричал домоуправ своему помощнику и топал от злости ногами.

Но мы с Машей быстро проскочили мимо них и спрятались в укромном местечке.

– Сиди здесь тихо и не вздумай тявкнуть. Здесь они нас не найдут.

– Всё, моё терпение иссякло! – возмущался домоуправ, – они убежали, а ты возьми металлический щит, и завари это окно. И чтобы никаких кошек и собак я в подвале не видел.

Вскоре послышался какой-то странный звук, потом лязг ключей, закрывающих подвал. Маша выглянула из нашего убежища и сказала мне, чтобы я шёл рядом с ней, потому, что в подвале стало очень темно.

– Теперь у нас нет окошка. Дверь закрыта, а как теперь нам выходить на улицу?

Как Миша и ребята будут приносить нам еду? – я заплакал.

– Мяу, мяу, не плачь. Когда-то этот домоуправ вернётся в наш подвал? Тогда мы сможем выскочить на улицу, – успокаивала меня добрая кошка.

Но мне всё равно было грустно. Я хотел есть. Мне очень хотелось пить. А в темноте было страшно, и я громко заскулил от обиды.

– Не бойся, ты же пёс! А собака ничего не должна бояться. Мяу, мяу!

Оставив меня на подстилке, Маша куда-то убежала. И оттого, что её не было рядом, мне стало совсем страшно. Почему-то я задрожал от холода, а в животе у меня так забурчало, что казалось, эти звуки слышны на улице. Я громко заскулил. Но Маши не долго было. Тогда я громко залаял, думая, что она услышит меня и вернётся. И она вернулась.

– Я же просила тебя сидеть тихо, всех мышей распугал и меня и себя чуть без обеда не оставил, – недовольно промяукала она, что-то положив рядом с подстилкой, – ешь!

Я кинулся к тому, что принесла мне Маша, но понюхав, отвернулся.

– Маша, собаки мышей не едят, – грустно произнёс я.

– Он ещё выбирать будет, – недовольно промяукала Маша, – я старалась, караулила мышку пожирнее для него поймала, а он даже спасибо не сказал.

– Спасибо, Маша, – протявкал я и опять заскулил от горя.

– Ну и жди, когда к тебе домоуправ колбаски принесёт, – Маша взяла свой трофей и с обидой ушла в дальний закуток, где мы с ней прятались от злого домоправителя.

Мне было стыдно, за то, что я обидел Машу. Она ушла, а мне без неё страшно и холодно. Я громко залаял и долго скулил, прося кошку вернуться. Вдруг я услышал странный шорох, я думал, что это вернулась Маша. Но рядом со мной оказалось какое-то чудище с длинными усами и длинным хвостом.

– Ты почему тишину нарушаешь? Живёшь в нашем подвале, так уважай наши порядки. Где Маша, вот я её сейчас поругаю.

– Я не нарушаю. Мне просто страшно одному. Я есть хочу.

– Не ругайтесь, тётя крыса, это мой воспитанник, – ласково промяукала Маша, оказавшаяся рядом с нами, – он ещё маленький щенок и ничего не понимает. И вообще, это же собака, а они даже мышей не едят.

– Ну, это не проблема. Пошли со мной. У меня в норке есть ещё не совсем сухая хлебная горбушка и кусочек сыра. А недалеко труба протекает. И появилась целая лужа с водой. Напиться можно. Побежали.

На радостях вильнув хвостом, я побежал за своими друзьями. В эту ночь, мы с Машей уснули сытыми. Но потом настали тяжёлые временя. Одной водой не наешься. Тётя крыса не всегда могла принести нам гостинец, мыши куда-то убежали, и Маша больше не ходила на охоту на них. Погрустнела и она. Домоуправ не приходил. И Маша больше не останавливала меня, когда я скулил и горько лаял.

Но однажды, когда наши силы были совсем на исходе, к заваренному металлом окошку подошёл Миша. Я сразу узнал его. На радости я стал громко лаять.

– Найдёныш, ты живой? Я не мог прийти раньше, потому, что простыл и лежал дома с температурой. Я думал, ты куда-то пропал!

Мы с Машей услышали голоса других детей и взрослых.

– А я слышу, он лает и лает. Думаю, наверное, это бедный щенок, которого вы подкармливали, – говорила одна женщина.

– Там ещё кошечка жалобно мяукала, – переживала пожилая женщина.

– Это, что за безобразие живых существ замуровывать? – возмущались жители дома.