Найдёныш

Услышав последние слова, Маховик попытался незаметно скрыться в надстройке, но его заметили.

— Пошел менять курс? — пробасил воин в стальных доспехах. — И то верно, подлетим, посмотрим.

Маховик поморщился, сказал с досадой:

— Мы только потеряем время. Да и что интересного может быть в выжженном пятне посреди леса?

Пристально вглядываясь в пятно, Себия произнесла замедленно:

— Если мне не изменяет зрение, там что-то движется.

На нее покосились неверяще, пятно едва виднелось, с трудом различимое среди серо-зеленого лесного моря, и распознать на его фоне движущуюся точку казалось невозможным. Кто-то хмыкнул, кто-то улыбнулся, но остальные приободрились, загомонили радостно, предвкушая интересное зрелище.

Пожав плечами, Маховик исчез в надстройке. Ладья изменила курс, пошла по направлению к пятну, с каждым мгновением спускаясь все ниже. Непрерывная зеленая поверхность пошла рябью, разбилась на отдельные группки деревьев, протаяли незаметные до того детали: мелькнула небольшая опушка, голубым оком блеснуло лесное озерцо, едва различимый в густых зарослях проступил неровный росчерк звериной тропы.

Выжженное пятно приблизилось, увеличилось в размерах, стали видны почерневшие деревья вокруг, но не это привлекло внимание. Посреди пятна, ворочаясь в почерневшей земле, словно свинья в придорожной луже, копошилось нечто бесформенное. Затаив дыхание, воины неотрывно смотрели на гигантскую тушу, что непрерывно шевелилась и вздрагивала.

Вглядевшись, один из бойцов заорал:

— Да оно зарывается!

Остальные лишь сейчас обратили внимание, что вал земли вокруг чудовища неуклонно увеличивается, в то время, как оно само постепенно уменьшается, погружаясь все глубже и глубже. Воины зашумели, кто-то требовал немедленно подлететь ближе, пока чудовище окончательно не скрылось, другие увещевали не лезть на рожон и отойти подальше.

Наемники не принимали участия в беседе, лишь Мычка попытался что-то сказать, но его слова потонули в гуле голосов, и махнув рукой, вершинник замолчал. Чудовище продолжало зарываться и выглядело уже не таким огромным и опасным, и любопытство возобладало. Один из воинов подскочил к надстройке, где скрылся механик, что есть сил, забарабанил в дверь, призывая демонов на голову пещернику, из-за чьей тугоухости будет вот-вот упущено незабываемое зрелище.

Наконец, дверь отворилась. Маховик отшатнулся, едва не угодив под пудовые кулаки, нахмурившись, хотел что-то сказать, но взглянув на оживленные лица бойцов, лишь махнул рукой, вновь скрылся.

Глядя на происходящее, Дерн мрачно произнес, обращаясь к Мычке:

— Мне одному не нравится идея спуститься?

— Никому не нравится, — сквозь зубы отозвался вершинник. — Эти ребята, похоже, не сталкивались ни с чем опаснее подгулявших горожан.

Шестерня возразил:

— Но оно не выглядит опасным…

Себия взглянула на пещерника, сказала насторожено:

— Помнишь останки отряда подземников? Возможно то, что они встретили, тоже не казалось опасным.

Зола оторвался от карты, что выхватил из заплечного мешка сразу же, едва услышал о выжженном пятне, и с тех пор непрерывно рассматривал, водя по бумаге пальцем и беззвучно шевеля губами, оглядел товарищей пылающим взглядом, судя по всему, увиденное значительно подняло ему настроение, сказал с подъемом:

— Не думаю, что это действительно настолько опасно. Мы на высоте, и даже решись причинить нам вред, у существа вряд ли что получится, к тому же, оно зарывается, а это означает…

Ладью с силой тряхнуло. Громко лязгнув зубами, Зола проглотил остаток фразы. Несколько бойцов, не удержавшись, упали, остальные вцепились в борт, смотрели вниз с выражением безграничного ужаса на лицах. Наемники подхватились, мгновенно оказались возле бортика, взглянули вниз и ощутили, как волосы встают дыбом.

ГЛАВА 6

От ладьи к чудовищу протянулся толстый, в два обхвата, жгут-щупальце, состоящий, подобно канату, из множества более мелких, толщиной в бедро человека, кроваво-красных жил. Основание щупальца уходит в разошедшиеся, подобно бутону цветка, алые лепестки пасти, где в алчном предвкушении трепещут, истекая соком, многочисленные выросты-хоботки, увенчанное веером острейших крюков навершие намертво впилось в обшивку, удерживая ладью подобно якорю.

Из надстройки выметнулся Маховик: на лице непонимание, в глазах ярость, глянул за борт, схватившись за голову, умчался обратно. Ладья загудела громче, надсаднее, махина воздушного судна дернулась, пытаясь освободиться от захвата. Жалобно заскрипели доски обшивки, щупальце натянулось, начало истончаться, отдельные жилки стали лопаться. Еще немного, и чуждая миру плоть не выдержит, брызнет розовый сок, сплетение жил распадется, и освобожденная ладья рванется вперед, утверждая победу человеческого разума над бессмысленной силой неведомой жизни.