Найленир. Эльфийская баллада

…Чёрной рекой утекает последнее войско,
Бурным потоком скрывается за горизонтом.
Будто бы ветром гонимая, страшная туча

Движется войску навстречу – враги подступают.

А с трех сторон опускается грозное небо,
С неба слетаются коршуны – будет им пища,
Дымная волны вздымает, близка переправа.

Эльф оглянулся, и, тьму проницая, он видит

В дымке дворец и высокую белую башню.
Будто стоит там Альне и глядит сквозь туманы,
Так беззащитна во тьме – ищет то, что исчезло.

Рядом и чуть впереди скачет с ним воевода,

Ближний соратник в бою, но не друг, к сожаленью.
Молвит Бриэл, догоняя, тому и другому:
«Нынче в сражении мы – позабудем иное,

Пусть будет друга плечо нам поддержкой и силой».

«Я воеводе не враг», – эльф ему отвечает.
Молча кивает Дарил, подхлестнув свою лошадь.
Друг повернулся к Леиру: «А знаешь, однажды,

Зеиль мне пела сказанье об эльфе и деве,

Песню красивую… то ль это быль, то ли небыль,
Только возможно, Леир, что ты вовсе не первый
В смертную деву влюблён. Вот и песню я вспомнил —

Слишком похожа она на историю вашу».

«Спой мне её», – просит эльф. «Хорошо, постараюсь», —
Тихо Бриэл напевает, порой прерываясь,
Чтобы припомнить слова. А баллада такая:

– Что есть преграда, что – предел?

Где – лишь обычай, где – закон?
За сто ветров ты разглядел
Звезды звенящей дивный сон.

На белой башне вековой

Всей мыслью устремляясь вслед,
Она стояла подо тьмой
Ночных небес и страшных лет.

Твой острый взгляд её нашёл…

Не в силах повернуть коня,
Как уезжал ты тяжело
На битву счастье променяв!

Слова с её сорвались губ…

Но далеко твой конь уже,
Он мчит на зов военных труб
На пограничном рубеже.

Как точен глаз и быстр лук!

Посадка как твоя легка!
Прикосновенье тёплых рук
Хранит разящая рука…

«Наш друг, не стоит хмурить лоб!

Забудь о деве роковой.
Пей за победу без забот
Ужель тебе дороже боль?»

Но звонок голос, полный слёз

Вы не равны… Но тем сильней
И крепче связь. Ты что, всерьёз
Встал на колени перед ней?!

Безумный эльф! Даёшь обет…

Цена? Она не высока:
Вдвоём – десятки кратких лет
И одиночества – века.

Беспечно родичи поют —

Что им бегущие года?
А ты обрёк себя на труд
Её – ждёт тлен, тебя – беда.

Но лучший миг – недолгий миг

И смерти нет, и тлен – пустяк!
Ты – радость тайную постиг
А эльфы… пусть тебя простят».

Эльф, потрясённый, внимает. «Так значит, бывало

В мире такое? И не был клеймён он позором
Братьев своих и презрением матери?»
                                                               «Знаю
Я только то, что слова говорят из легенды…

Мне утешеньем была она – думал о Зеиль

И о себе, а в эльфийских делах не мудрец я.
Но не бывает, известно, сказаний без корня,
И не придумать поэту того, что на свете

Быть не могло».

                                  «Отчего же в лесу вековечном
Песни не знают такой?»
                                      «Может быть, не желают
Этого знать? А заморские эльфы всё помнят…
Кстати, раз песня похожа на то, что сегодня,

Значит, победа нас ждёт. Ну и мы её – тоже».

Дальше скакали в молчании. За перевалом
И за рекою заставы едва уж держали
Натиск врага, в уповании на подкрепленье.