Найм

Русские слова «побоище» и «попоище» различаются только одной буквой. По написанию. По звучанию… «Чёрный ворон» — и там, и там.

Хорошо беременная хозяйка довольно шустро перемещалась по двору, погоняя стайку разновозрастных девчонок и убирая следы вчерашнего. Пришлось ткнуть в бок «зависшего» посередь двора с тупым выражением лица Николая:

— Ты знаешь, почему она сегодня с утра такая живая, а ты нет?

— А? Чего? Не…

— Потому что она дитё носит. Ей пить нельзя. Ещё так нажрёшься — обрюхачу. Будешь и без бражки блевать. Радугой — на три шага вперёд.

Картинка, представившаяся воображению Николая, была, видимо, столь выразительна, что он немедленно устремился к забору. Кажется, можно брать патент: «Угроза внематочной мужской беременности как лучшее средство от злоупотребления алкоголем». Конечно — «внематочной», других вариантов не просматривается.

Хозяйка никак не могла понять — зачем мне её муж. Да ещё с утра после таких посиделок. Но какую-то из своих дочек послала:

— Батю разбуди. Только осторожно — не подходи близко. Издалека кидай. Сильно тяжёлого чего — не бери.

Я уселся на завалинке у поварни, хозяйка поднесла квасу. Солнышко светит, жизнь хороша, осталось только уелбантурить мой план. Несколько отвлекла высунувшаяся из поварни мордочка Елицы. Глазки красненькие, провалившиеся. Вместо привычного уже для меня шипения в её исполнении, с «хорьком» и «паршой» — короткий «ойк». И — назад в поварню. И там сразу — шу-шу-шу. Но тут пришёл отец семейства, Меньшак. Очень сходный по запаху с Николаем. И по сегодня-утрешней сообразительности.

Всё-таки капустный рассол — лучшее средство при опохмелке. Даже лучше огуречного. Про кофе и говорить нечего. Мы как-то этот вопрос исследовали с минералогической точки зрения. Получается, что для восстановления пострадавшего организма эффективнее всего — слабый электролит. Но мой организм его просто не принимает. Даже без синдрома. А вот холодненький капустный рассол… Хозяйка правильно первую кружку подала. Ага, и Меньшак глазки раскрыл.

— Ты, эта, чего пришёл? Тебе чего надобно? Я подарки назад не отдам! Раз подарил — всё. Иначе — не по обычаю.

— Успокойся. Дарёное — не возвращается, в зубы — не смотрится. У меня другой разговор. Серьёзный.

При слове «серьёзный» Николай, с характерной последовательностью стонов и охов утвердившийся несколько в стороне, изобразил умное выражение лица и озабоченно полез в свою сумку за письменными принадлежностями. Меньшак сперва собрался пренебрежительно хмыкнуть — «каки таки серьёзы с пацаном?», но увидев манипуляции Николая, озвучил другое своё желание:

— Эй, там, бабы, бражки дайте. И бояричу. Слышь, так об чём разговор-то?

— Да вот купить хочу.

Мужик недоверчиво оживился.

— Дык… Эта… Мы завсегда… А чего? У меня на продажу ж нет ничего. А? Чего купить-то хочешь?

Глава 142

Елица вынесла две кружки. Одну с поклоном подала отцу. Вторую — сунула мне в руки. В сопровождении стандартного шипения с привычным уже «хорьком». Она была явно встревожена. Обещания не выполнила, ко мне ночью не пришла. «Не дала».

Озлобленный соискатель пришёл «взыскивать долг», «качать права» и «поступать по правде». Сейчас я перескажу её отцу вчерашнюю сценку, и девку будут бить. Похмельный папашка, изрыгая худые слова, используя подручные средства… А оно мне надо? Смотреть как в чужую задницу «ума-разума заправляют»? Девичья задница — это конечно… И когда в неё заправляют — тоже… Но — «ума-разума»?… Не, не боись, красавица, не буду я твои вчерашние «страшные слова» пересказывать. И «захватом с удержанием и прогреванием» хвастать не буду. Поскольку хвастать мне… мягко говоря, нечем.

И вообще, я сегодня с утра весь такой… «чисто благородный». Весь в белом на коне бледном. Ну, или наоборот. Так что, в ответ на шипение я снова дружелюбно улыбнулся.

Меньшак перехватил мой взгляд, направленный на девку, лицо его выразило усиленный мыслительный процесс. И озарилось радостью прозрения.

— Ты, эта, пошла отсюдова. И какую цену дашь? Девка ладная, к труду прикладная. И песни петь певица, и в работе мастерица. И шьёт, и прядёт, и добру молодцу даёт. И варит, и кухарит, и на стол накрывает. Слова худого не говорит, за воротами не трындит…

— Слышь, Меньшак, ты никак её в жёны мне сватаешь?

— В жёны? Не. Ты ж из этих, из бояр. Не. Купи. Дёшево отдам. За десять гривен.

За щелястой стенкой поварни раздался дружный «ах». А что? Мысль интересная — куплю девку, буду песенки про хорька слушать. Можно. Ну, не за десять. Это он с похмелья загнул. Но девка уже большая — за пяток. И не гривен — ногат. Вполне можно сторговать. А если и Николая в торг пустить, то и за пару отдаст. С учётом нынешнего состояния конъектуры здешнего рынка. И психофизиологического — продавца.

Николай являл собой удивительного сочетание помятого с перепоя лица и внимательно-слушающего взгляда. Кажется, он собрался вступить в разговор. Уже и рот открыл. Я отрицательно покачал головой и громко позвал предмет обсуждения:

— Эй, Елица, выдь-ка сюда.