Наёмник

– Тогда возьми это, – Красотка протягивает мне кольцо с жёлтым камнем. – Здесь определённая концентрация Дайуримской противомагической пыли. Если наденешь это кольцо, оно искусственно сожмёт твои врата Хаоса.

– Это поможет?

– Это поможет, если причина в их ширине. Если же твоё тело по какой-то другой причине тратит столько энергии на заклятья, это кольцо может тебя убить, – Красотка касается рукой моих волос. – Ты знаешь, о чём я. Вижу, тебе уже приходилось использовать магию сверх врат, верно?

По спине пробегают мурашки, но не от воспоминаний о схватке с Барлаем Гамблом, из-за которого я поседел. Из-за её прикосновения. Я испытываю что-то странное. Будто… боюсь её что ли?

– Рискуем? – спрашивает она.

– Рискуем, – киваю я, и надеваю кольцо.

Экипировано золотое кольцо с Дайуримским камнем.

Максимальный разовый объём Хаоса сокращён на 200 MP .

Общий объём Хаоса сокращён на 200 MP .

Максимальный разовый объём Хаоса: 50 MP

Общий объём Хаоса: 400 MP

– Удачи тебе, – прощается Красотка и прыгает в портал.

– И тебе! – кричу я ей вслед, и остаюсь наедине со своим отрядом.

Змий, Апельсинка, Утёс и я – Лун. Шикарная компания, ничего не скажешь.

– Утёс не рад! – говорит мне здоровяк. – Ты отказался от прозвища Утёса! Так нельзя! Не по правилам!

– Тише-тише, Утёс, – отмахиваюсь я, и замечаю, что Змий тащит на плече мешок, внутри которого кто-то дёргается и приглушённо вопит, будто с тряпкой во рту. – И зачем тебе своя тюрьма, Змий?

– Чтобы тренироваться-с в пытках. Считаешь-с, что это так просто – взять-с и вытрясти из человека-с его знания и его душу-с? – не скрывая гордости за самого себя, говорит Змий.

– Ну и мерзкий же ты тип, – говорю я и поворачиваюсь к Утёсу, давая понять, что компания слабоумного мне куда приятнее, чем лицезрение морды этого шипящего психа. Краем глаза я замечаю, что Апельсинка глядит на меня так, будто я её чем-то раздражаю. Да что ж ними такое!?

– Ну что, старина, – говорю я Утёсу. – Кажется, в этом отряде только ты не против водить со мной дружбу…

– Утёс обижен на седовласого. Лун – не нравится. Старик – нравится.

Чудесно. Выходит, я один.

Закончив подготовку, наш отряд проходит через портал, настроенный Пером на нужные координаты, и мы оказываемся посреди большого поля продуваемого со всех сторон ледяными ветрами. На горизонте на фоне опускающегося солнца виднеются возвышающиеся над земной гладью руины.

– Вау, выглядит величественно! – говорю я, запахивая кожаную куртку. По телу бегут мурашки то ли от холода, то ли от ужаса, вселяемого этими древними камнями.

– Чего ж тут величественного? – со скепсисом говорит Апельсинка. – Груда камней – да и только.

– Никогда не был ценителем искусства, но даже я чувствую историю, которая таится в глубинах этого места, – говорю я. – Чем-то напоминает Стоунхедж.

– Стоун… что? – не понимает Апельсинка.

– А… чёрт, – я осознаю, что в очередной раз сболтнул лишнего. – Скажем так, похожие камни, располагающиеся очень далеко отсюда.

– Скука… – вздыхает девушка и уходит вперёд – к Утёсу.

Мы пересекаем поле и заходим в некое подобие дворика, окружённого полуразрушенным забором. Это место чем-то напоминает кладбище, но древнее настолько, что трупы, должно быть, уже превратились в пыль.

Я замечаю движение на периферии. Это первый отряд – поддержка – занимают свои позиции.

– Что дальше делаем? – спрашиваю я Змия, которой упорно тащит за собой дёргающегося пленника.

– Перо сказал-с положить жертву на алтарь ровно за четыре с половиной часа до полуночи-с, – шипит Змий. – После-с бог восстанет и захочет-с нас убить. Нам нужно вывести его на поле-с. Там Перо, Красотка и остальные разделаются с ним-с.

Обожаю быть приманкой. Мы выжидаем ещё полчаса, после чего Змий принимается доставать человека из своего мешка. Наружу выпадает тощий мужчина, охрипший от истошных воплей и обгадившийся чуть ли не с ног до головы. На секунду я встречаюсь с ним взглядом и вижу в обезумевших от ужаса глазах мольбу о помощи.

– Змий… – говорю я.

– Чего тебе-с? Не отвлекай, время почти пришло-с, – отвечает мастер пыточных дел.

– Перо сказал, что он осуждён на смертную казнь. За что?

– А тебе-то какое дело-с? Неужто жалко этого слизняка-с?

– Мне жалко каждого, кто невольно оказывается в твоей компании, – тихо говорю я, но Змий, кажется, всё равно меня слышит.

– Он – насильник-с, – говорит Змий. – Что, похож на доброго мужичка-с? – он усмехается. – Жалобные глаза-с, такой весь из себя несчастный-с. Тьфу. Сукин сын-с убил и изнасиловал два десятка маленьких детей-с. И мальчиков и девочек-с.

Действительно, странно. На первый взгляд кажется совершенно обычным человеком. Выходит, все выглядят одинаково перед приближающейся смертью – и грешники и праведники. Надеюсь, что и боги тому не исключение. Хотелось бы, чтобы этот Асмандос встретил свою смерть, не перемочив половину нашего отряда.