Найти бесогона

– Да. Я так думаю, – честно сказал я, мучительно обдумывая, сказать ей о запонке Верхоланцева или нет. Вдруг она доложит все мужу и тогда мне несдобровать. – Он очень ревнив и мне это продемонстрировал. Пообещал яйца оторвать, потому что я на тебя как-то не так смотрел.

– Это шутка была. Как ты не понимаешь?

– Странные у него шутки, – я покачал недоверчиво головой. – Кстати, я ходил к местному экстрасенсу. Хотел пообщаться с духом своего деда. И как ты думаешь, кто ко мне явился?

– Майкл Джексон, – Милана лукаво улыбнулась.

– Нет. Мне явился Северцев и сообщил, что ты в опасности. Он хотел, чтобы я помог тебе, защитил. И пытался сказать, что я должен кого-то опасаться. Но я не смог узнать кого. Призрак рассеялся, как дым.

– Глупо, Олег, – Милана с обидой поджала губки. – Издеваться над такими вещами. Совсем не смешно.

– Ты не веришь? – изумился я. – Какой мне смысл врать? Я действительно его видел. И спросил, кто убил его. А он ответил, что не может сказать.

Милана помрачнела, задумалась.

– Знаешь, я хочу помочь тебе. Подожди, я кое-что принесу.

Она вернулась минут через пять с объёмистой папкой в руках и положила передо мной.

– Я не стала отдавать Юле. Все равно она не будет этим заниматься. Здесь материалы, который собирал Гриша о своей семье, о родовом проклятье.

– А в чем проклятие-то заключалось? – я с любопытством открыл папку.

– Он говорил что-то о ранней смерти мужчин в их роду.

В папке лежали газетные вырезки, пожелтевшие фотографии, письма, выписки. Мне стало неудобно вот так копаться в чужих тайнах. Хотел уже закрыть папку, но на глаза попалась старая фотография с заломленными кончиками, покрытая трещинками, пожелтевшая, побуревшая в нескольких местах. На ней стояли в обнимку двое парней.

– Гриша говорил, это его дед и брат деда.

У меня по спине пробежал холодок.

– А кто именно дед Северцева здесь?

– Вот этот – Павел Николаевич Коломийцев. А это его младший брат Фёдор. Что с тобой, Олег? Тебе плохо?

– Милана, вот этот мужчина – мой дед, Фёдор Николаевич. Но я никогда не слышал, чтобы у него был старший брат. Дед ничего об этом не рассказывал. Никогда. Если ты не ошиблась…

– Значит, Гриша твой троюродный брат? – подняв брови, произнесла Милана. – Поэтому ты так похож на него.

– Нет-нет, так не бывает. Приехать в занюханный городок и найти тело своего убитого брата, пусть троюродного. Это невозможно. Как в бразильских сериалах. Глупость полная. Ты что носишь эту папку с собой?

– Я давно хотела тебе отдать. Ты так интересовался смертью Гриши. Я решила, ты сможешь отыскать убийцу, – пояснила она.

Я вздрогнул от грохота. Резко обернувшись, заметил, как в потолке открылся люк, выпрыгнул здоровенный мужик в синем комбинезоне с обрезком водопроводной трубы в руке. Он развернулся к нам и его небритая, сине-багровая рожа исказилась в гримасе безумия. Я резво вскочил, схватил деревянный стул и приложил ублюдка по башке. Хрясь! Стул разлетелся на куски, а мужик присел, буркнув: «Твою мать!». Но мгновенно поднялся и, матерно выругавшись, размахнулся волосатым кулаком. Я еле успел отскочить. Схватив другой стул, шмякнул противника по спине. Тот охнул и свалился на пол. Я обернулся к Милане и крикнул:

– Быстро уходи!

Мужик присел на полу, изумлённо разглядывая меня.

– Ты что очертенел? – спросил он вполне внятным человеческим языком. – Я тебя трогал?

Милана рассыпалась в звонком, серебристом смехе. Нас окружили посетители бара, с интересом рассматривая побоище.

– Олег, это же Боря, наш осветитель. За что ты его так? – сказала Милана, отсмеявшись. – Боря, извини, пожалуйста, Олег нервничает перед съёмкой.

Тем временем осветитель Боря поднялся во весь свой двухметровый рост и погрозил мне кулаком:

– Идиот хренов. Попадись мне ещё!

Подняв разводной ключ, который я принял за обрезок трубы, он поплёлся к выходу, бормоча матерные ругательства. У меня запылали от стыда щеки, как бывало в детстве, когда попадался на какой-то проказе. Милана села рядом, приобняла:

– Не переживай, Олежек. Ну что ты. Пойдём, я тебя полечу.

Я не обратил внимания в пылу борьбы, что громиле Боре удалось все-таки расквасить мне нос.

– Не надо, так пройдёт, – проворчал я, размазывая кровь.

– Нет-нет, пойдём. Нос распухнет, а Дима будет ругаться.

Я поплёлся за ней. Она распахнула дверь, и я оказался в уютной комнатке с большим трёхстворчатым зеркалом, кожаным диваном у стены, высоким гардеробом и маленьким холодильником. Мягко уложив меня на спину, она достала из морозилки кубики льда и, завернув в полотенце, приложила к моему носу. Перед глазами я увидел выпуклые прелести, и, напрочь забыв про разбитый нос, схватил Милану в охапку, стал лихорадочно расстёгивать её блузку.

– Олег, ну ты что?! – она смущённо, но мягко попыталась высвободиться. – Нас же могут увидеть!